Наконец Светозар нарушил молчание. Он повернулся к Волеславе, несколько секунд любовался ею, а затем тронул за руку и сказал:
- Я давно хотел у тебя кое-что спросить. Волеслава, что ты обо мне думаешь?
Девушка едва заметно улыбнулась и искоса глянула на спутника. Их глаза встретились, и Волеслава ответила:
- Ты только не обижайся, но... ты остался таким же, каким был в детстве.
- Почему же я должен обижаться? Разве это плохо?
- Ты, Светозар, как мне кажется, думаешь совсем не о том, о чем должен. Ты хороший охотник, у тебя доброе сердце... Однако ты все больше бродишь по лесам, хотя мог бы многого добиться. Подумай, что если тебе собрать охотничью ватагу? Люди пошли бы за тобою.
Светозар с некоторым удивлением прищурился, словно пытаясь что-то разглядеть в глазах Волеславы:
- Зачем мне это?
- О тебе уже идет слава, как о великом зверолове и следопыте. Научи тому, что ты знаешь, прочих, пусть они загоняют зверя, роют ямины-ловушки, а ты... Ты можешь стать не просто вожаком ватаги, но и купцом!
Вот так все оказалось просто - научи, мол, добрых молодцев Лесным Тайнам. Как объяснить, что не может человек человеку открыть такие знания, что каждый приходит к ним сам, если стремится с добрым сердцем, с чистым любопытством, а не для того, чтобы в сорок рук хапать дары Природы, чтобы губить зверя и птицу не потому, что есть нужда, а ради славы и власти, которые дает богатство и дружба с эту самую власть имущими?! Как объяснить, что настоящий охотник (что бы ни говорили служители Небесного Господина о презренности живого и нечистой Земле!) никогда больше не войдет в Лес, однажды нарушив его законы, что ему не даст спать по ночам плачь звериных детенышей и лесных жен, у которых он без нужды отнял кого-то?! И Светозар ответил:
- Я люблю ходить в Лес просто так. Как мы сейчас с тобой.
Волеслава ответила неожиданно резко:
- А я не люблю тратить время на такие глупости! Мы не маленькие, чтобы...
Светозар вскочил:
- По-твоему, только "маленькие" могут любить эту красоту? - он резко махнул рукой, обводя ею Лес вокруг.
Волеслава также поднялась:
- Только дети, которые ничего не понимаю в жизни, могут постоянно мечтать! Думаешь, мне в голову не приходили бредни вроде твоих? Но я знаю, что человек, прежде чем мечтать, должен устроить свою жизнь, должен занять подобающее место среди других! А вот потом уже делать то, что ему хочется.
Охотник понимал, что девушка права. Но в то же время словно весь Лес, все живое встало у него за спиною - и почти неосознаваемо открылось, что еще какая-то, более высокая истина. Не успев додумать свою мысль до конца, Светозар почти крикнул:
- Почему все так?! Неужели это справедливо, что люди должны выбирать или свои желания, или счастливую жизнь?
- Таким мир создал Творец. Он посылает нам испытания.
Неожиданно охотник и девушка замолчали. Некоторое время слышался лишь звон бегущего по камням ручейка. Затем Волеслава решительно сказала:
- Выбирай, Светозар! Или ты берешься за ум, слушаешься моих советов, или мы расстаемся сейчас и навсегда.
Странная сухость стянула горло охотника, но ответ мог быть только один:
- Я хочу жить так, как я хочу - счастливо и свободно!
- Но это же Язычество! Так жить нельзя!
Светозар понял, что сказал недопустимое, сбился с мысли, но вдруг против собственной же воли проговорил:
- Так жили наши древние Предки, которыми никто не помыкал!
Волеслава, медленно отступила на несколько шагов, разглядывая Светозара, как-будто видя впервые. Затем молча повернулась к нему спиной и быстро пошла прочь. Однако потом обернулась и полупрезрительно-полусострадательно сказала:
- Не будет из тебя пути... Не зря ты всегда от всех отличался.
Светозар, словно оглушенный собственными богопротивными, еретическими словами, восхваляющими диких предков-варваров, молча смотрел ей вслед. "Если она так легко - неслись мысли в его голове - если она так легко может отказаться не то что от любви, но даже от дружбы: "Он чувствовал, что прав, пусть даже и противоречит всему, чему их с рождения учили. Но на сердце лежала та тяжесть, что всегда отличает в одиночку идущих против мировых несправедливостей.
Светозар сидел в Лесу до позднего вечера, и ветви молодой ольхи, колышущиеся на ветру, время от времени задевали щеку охотника, словно пытаясь успокоить.
Тяжелые ворота крепости-тюрьмы распахнулись, и небольшая кавалькада всадников отправилась через мост, сложенный из фантастических монолитов, чтобы остаток ночи патрулировать окрестности, заставляя дрожать жалких вилленов. С молчаливого одобрения Хейда сторожевые разъезды конницы вампиров часто без всякой причины врывались в мирные поселения, убивали и насиловали, внушая непреодолимый страх - лучшие колодки для рабов. Теперь же следовало быть вдвойне внимательными - совсем накануне отправления оставшихся в живых узников, среди которых были знаменитые бунтовщики и даже плененный вождь диких северных варваров, в округе объявилась банда Хиргарда, разграбившая две деревни и пополнившаяся местными вилленами. Конечно, хорошо вооруженный карательный отряд с легкостью уничтожил бы разбойников, но те отлично ориентировались в лесах и пока что избегали встречи с патрулями вампиров. И потому все пути сообщения, будь то перевозка материалов, рабов или пленников, были перекрыты. Впрочем, как только Хиргарда посадят на кол или обезглавят, все вернется на свои круги.