Воины отрезали от тура-кургана по куску мяса, положили под седла и отправились в сторону дома.
А над тем местом, где обры просыпались дождем, сильно отдававшим тухлятиной, еще долго стояла кроваво-алая радуга.
В ту пору оставшиеся в домах северцы ждали вестей, кто кого окончательно одолел на Поле, и все никак не могли дождаться. Вдруг смотрят: плывет по реке против течения боевой топор, а при при нем, крепко держась за топорище, отсеченная до основания плеча рука. Самые зоркие опознали в ней княжью руку, и тогда все обмерли и от страха целый день и целую ночь не могли двинуться с тех мест, на которых стояли.
А руку с топором прибило к высокому берегу, на котором тогда не было еще никакого града.
Опомнившись, северские стали думать, что это за примета, каково знамение и что делать с рукой. Полагали, что все славянское войско пало в сече с аварами. Одни старцы говорили, что теперь на том открытом месте, куда пристала грозная рука, надо смело селиться — такой знак подает князь из ирия, а другие сомневались: как теперь селиться открыто, если скоро придут авары со своей последней, самой лютой местью. Те, кто потрусливее уговаривали тех, кто посмелее, похоронить руку, будто самого князя целиком, а всему племени уходить навсегда в дальние леса, на поклон к прокопченым кривичам.
Пока толковали и сомневались, боясь подойти к берегу, княжья рука с топором потихоньку взобралась на кручу, достигла леса и принялась валить деревья.
Тут уж и самые мудрые, и не самые мудрые северские волхвы решили не мешаться под княжьей рукой со своими советами.
Ловко работала рука. За день одной-собой левой положила не один десяток лесин и принялась возводить такой ладный и грозный кремник, на какой еще ни у кого ни духу, ни разумения не хватало.
У хитроумных полян в их Кыеве на реке Данапре всего-то натуги доставало — поднять тын крепостью в один дубовый ствол, тесаный да заостренный так, чтобы вороне неудобно садиться, а перед тыном набросать вал, который походя кнутом да с одной же левой и перешибешь. Иных племен и вспоминать нечего, никто еще не умел добрых стен ставить: древляне — те из нор остреливались да с елок метко шишками бросались, а кривичи и прочие словене перед тем, как жилища бросить и в лесах укрыться, сбивались в кучу и забрасывали врага своими огромными меховыми шапками, которые они в иное, доброе и безопасное, время, не снимали ни зимой, ни летом. Шапки, похожие на филинов, налетали стаей, махали ушами, как крыльями, и многих пугали.
Княжья рука теперь показывала, какую славу должны держать отныне северцы Туровы. Стены рубила хитрые — и в обло, и в лапу[41], - высокие, так что у глядящих на работу северцев шеи начинало ломить. Стены кичились оконцами для меткого глаза и мостками-заборолами[42] для сторожи и обороны града. По концам прясел[43] рука ставила вежи[44], на которые вороны побоялись взлетать. На такую высоту духу у пернатых уже не хватило. Вежи росли непростые — с башенками-кострами и обламами[45] для стрельбы прямо в подножие стен.
Дивились северские и новому кремнику, и княжьей руке, не знавшей устали. Когда отлетела в сторону последняя щепка и рука отложила топор, думали, что наконец угомонилась и отдохнет, но ошиблись. Шуяя направилась на ближайшее болото и обогатилась там железным самородком, который приволокла по полю в кремник. Так северцы Туровы узнали, что около их нового града много руды, и княжья рука указывает им на самое важное дело.
Оставив самородок своим живым соплеменникам, рука князя облюбовала себе стожок сена, чтобы передохнуть и расправить затекшие пальцы.
Тогда северцы, стоявшие до того часа, как вкопанные, опомнились и стали рядить, что им теперь делать, какой почет княжьей руке оказать и как эта левая будет теперь ими править.
Решили начать со священного пира-братчины.
Только поставили посреди нового кремника долгие столы, только выставили на них меды, как запылила вдали рать, возвращавшаяся с победой над страшными обрами. Как раз успели воины к началу великого пира. Сели за стол и стали повествовать о том, что случилось на Поле. Дивился род. Дивились и воины рассказам соплеменников.
Ларец, подарок скифа-Замолксиса, поставили посреди стола. К тому часу ларец был полон золотых ромейских монет, которые рать подобрала на Поле. Думали о том золоте, как о главном для всей жизни сокровище. Тут княжья рука тихонько сползла со стога, где отдыхала после великих трудов. Никто не приметил, как она без всякой помощи оказалась на столе. Княжья шуяя дотянулась до ларца и безжалостно, будто золу из ведра, вышвырнула из него все ромейское золото. Северцы поразевали рты, а кто-то едва не подавился сладким куском насмерть. Рука же убралась в ларец и сердито захлопнула за собой крышку.
41
Рубка «в обло» — то есть с остатком, когда концы сруба выступают за стены дома, концы бревен при этом оставались круглыми. «Облый» значит круглый, отсюда и название связи сруба — «в обло». Этот вид связи называли еще рубкой «в чашу», так как в каждом бревне вырубалась чаша — углубление, в которое укладывалось бревно следующего венца. При рубке в круглую чашку в верхнем поперечном бревне вырубается полуцилиндр, повторяющий профиль нижнего продольного бревна. Сруб «в лапу» от сруба «в чашу» отличается тем, что у него бревна не выходят за пределы углов.
42
Заборол — бруствер в древних крепостных оградах России (с XI в.), получивший позднее (с XVII в.) название облама или облома. Первоначальные древние деревянные ограды не имели особенного прикрытия для войск, находившихся на их вершине, но с XI в. стали устраивать на оградах Заборолы, т. е. щиты из бревен или досок со щелями, позволявшими производить из-за них стрельбу.
43
Пря́сло — в русском оборонительном зодчестве участок крепостной стены между двумя башнями
44
Вежа или Бежа, на древне-славянск. языке означало башня как на городск. стенах, так и временное полевое укрепление. Также высокий шатер.
45
Обломы, Обламы (от древне-славянского: лом, ломать, лама = яма или впадина) — архитектурные элементы, различные по своему поперечному сечению — профилю, расположенные по горизонтали (на цоколях, в карнизах, междуэтажных поясах или тягах, базах колонн), иногда по наклонной (в карнизах фронтонов), кривой (архивольты арок, нервюры) или ломаной (обрамления порталов, окон) линии.