Я (да и вообще разведка людей) не так много знал о демонах Инферно. Зато я знал, что открытие Прорывов может быть управляемым процессом. Прорывы могут копиться, назревать самостоятельно в свете алого Сияния — назревать месяцы, даже годы, после чего порталы открываются. В самых разных, непредсказуемых местах. А можно этот процесс подталкивать — истончая ткань реальности направленно, в определенных местах. Делая это с помощью жертвоприношений.
Недавний Прорыв, направленный против Стужи, был весьма серьезным. И после него, как после каждого такого прорыва, должно воцариться затишье на некоторое время. Но если культисты устроят масштабное жертвоприношение, то окно между мирами можно открыть и гораздо раньше.
— Сколько есть времени, как думаешь? — поинтересовался я у Филиппы.
Баронесса ненадолго задумалась.
— Кровавая луна может взойти через четырнадцать дней, — ответила она чуть погодя, нахмурив лоб.
Вот значит как это у них называется — Кровавая луна.
— Четырнадцать дней, — повернулся я к Доминике. — Именно столько у тебя есть времени, чтобы спасти всех, кого культисты взяли в плен для жертвоприношений.
— Но ведь моя земля…
— Да это неважно. Лучше уйти чтобы вернуться, чем не уходить и навсегда остаться.
— Братик.
— Да?
— Ты так все красиво говоришь, все так легко и просто. Нет, пойми, я не тупая, но…
— Что «но»?
— Это все слишком сложно. Я без тебя просто не справлюсь. Не уходи, пожалуйста.
— Ты? Не справишься?
— Да. Я не справлюсь — только ты и тетенька мне помогаешь. Но тетенька не умеет в войну с человеками, и….
— Постой, — прерывая поток жалоб, я внимательно посмотрел на Доминику. — Ты что, еще не поняла?
— Что не поняла?
— Ты еще не поняла, кто именно тебе помогает?
— А кто мне помогает?
В ответ я только руками развел.
— Вон там пантеон, в нем статуи ваших богов. В самом дальнем конце зала, на самом главном месте, стоит большая и невредимая статуя Астарты.
— Ты был в нашем пантеоне?
— Нет.
— А откуда тогда знаешь?
— Потому что мне по должности положено о таких элементарных вещах догадываться — кто и где стоит. Так вот, идешь к статуе Астарты и благодаришь ее, искренне и от всей души, за оказанную помощь в схватке с божеством бесов, с черными ведьмами и богами скверны, что пытались поставить под сомнение твою власть как королевы-ведьмы. Благодари за данную нам возможность небесного бега, и за твою новую силу поблагодари, тоже не забудь.
Доминика смотрела на меня расширившимися глазами. Только сейчас начиная понимать и сопоставлять произошедшее недавно — осознавая, что действительно являлась проводником божественной воли. Причем более того — являясь проводником божественной воля прямого действия. Ведьмочка настолько поразилась происходящему, что мне пришлось возвращать ее в реальность, пощелкав пальцами перед лицом.
— Ты запомнила, что должна сделать?
— Запомнила.
— Повтори.
— Благодарю богиню, договариваюсь с ифритами, собираю бесов, веду переговоры с тамплиерами, иду в столицу за короной, дальше в Деструс вешать культистов и оттуда в южный разлом, когда культистов с юга атакуют красные тамплиеры. А дальше?
— Занимаешь весь южный разлом, заключаешь союз или пакт о ненападении с тамплиерами. И, если получится с ними договорится, объявляешь все Дикое поле своей вотчиной. Если не получится, Дикое поле можешь разделить — часть признаешь за тамплиерами. Но это опять же, из той серии насколько они тебя прогнут — старайся уступать как можно меньше. При этом отправляешь вестников в Легион Хищников — также признаешь эту организацию на всей своей территории.
— Эм. Хорошо, допустим тамплиеры признают за мной право на все Дикое поле или на его часть. А дальше с этим что делать?
— В смысле?
— Что мне делать с этим дальше?
— Как что? Истребляешь резунов.
— Полностью?
— Полностью. Проходишь катком.
— На вашем человеческом это называется геноцид, — нахмурилась Доминика.
— На нашем человеческом это называется удаление злокачественной опухоли. Так иногда бывает, что подобное действие неприятно, но необходимо.
— Ух ты. Кто из нас двоих больше демон, я или ты? — захлопала глазами Доминика.
Вздохнув, я приготовился было объяснить ей о том, что резуны в Диком поле не живут как люди: они даже не заводят семьи — рабыни у них умирают гораздо раньше, чем могут родить ребенка. Все их существование заточено на уничтожение людей и ожидания победы демонов, когда резуны смогут получить надзирательскую власть. Даже с бесами и ведьмами, как выясняется, можно в перспективе заключить мирный договор. Резуны же, как и культисты, настроены на взаимное истребление — они уже оскотинились, причем самостоятельно и осознанно, из этого состояния не возвращаются. Здесь, как и в случае с недавними темными «политическими противниками» — только выжигать. Но открыв рот, собираясь объяснять все это Доминике, я его почти сразу закрыл — увидел смешинки в глазах ведьмочки.
— Прости, я все понимаю, просто ты такой забавный, когда такой серьезный. Ладно, ладно, не сверкай глазами. Я буду вешать культистов, занимать южный разлом, заселять Дикое поле человекоподобными демонами, а что будешь делать в это время ты?
— Я отправлюсь в Рим.
— Ух ты! В Рим? — недоверчиво спросила Доминика.
— Да.
— Прямо в Рим? — еще раз переспросила она.
— Да, прямо в Рим.
Именно это понимание — куда мне нужно идти, пришло ко мне сегодня. Совсем недавно — в тот момент, когда поверженный Дьявол склонил перед нами голову. Раз уж мне сопутствует Фортуна, если я уж ухватил удачу за хвост, почему его нужно отпускать и останавливать свой длинный забег?
— А зачем тебе сейчас в Рим?
— Так получилось, что у меня там родственники. Сядем, поговорим. Обсудим перспективы. В частности попробую договориться насчет того, чтобы в процессе договоров с тамплиерами и во время зачистки Дикого поля не прилетел Императорский флот и не зачистил тебя.
— А как ты собираешься в Рим?
— Ты же мне поможешь.
— Я?
— Да, ты.
— А как?
— Что ты мне сказала в камере, откуда я тебя вытащил?
— Ах да. Корабли. Прости, совсем забыла.
— И?
— Что «и»?
— Корабли где?
— Спрятаны. В надежном месте. Ладно, ладно, не вздыхай так, ты же понимаешь, что я просто не хочу с тобой расставаться?
— Понимаю.
— И мы не будем с тобой расставаться еще долго, потому что корабли спрятаны на юге, в Деструсе.
— Черт, — коротко выругался я.
Такой удивительный план прямо сейчас поспать пару часов, а потом сесть на корабль и отправиться на автопилоте в сторону Рима рушился как карточный домик.
Закусив губу, я попробовал подумать. Думать мешало осознание того, что я уже теряю время — настроившись на визит в столицу Империи в ближайшие дни. Я так разогнался в последние сутки, что понемногу переставал соображать, буквально вкладываясь в желание бежать, вперед бежать — сначала до Мессены, потом до одинокой скалы в Ледяном разломе, теперь вот меня захватило желание добраться до Рима как можно скорее. Так, ладно — даже зажмурившись, я глубоко вздохнул. И подумал, как я без кораблей могу быстро добраться до столицы.
А никак не могу. Мало того, что мне нужно пересечь весь Запад — Бернгланд, Тарн и Гросстарн если по прямой, а это тысячи лиг, так для того чтобы попасть в Септиколию, мне еще нужно преодолеть Срединное море. Есть еще, конечно, вариант порталов, но это плохой вариант — на выходе меня будут встречать так, как я точно не хочу, чтобы меня встречали. Пробиваться же с боем… это сработало в Республике, и то один раз, а на территории Империи маловероятно.
— Что ты предлагаешь? — открыл я глаза, глядя на Доминику.
— Я предлагаю?! Из нас двоих ты умный, а я красивая, так что не я, а ты должен предлагать.
— Не испытывай мое терпение.