Великолепный Карфаген не был еще тогда приморским городом; в тех местах жили только немногочисленные нумидийцы, вялившие рыбу на солнце. Затем путешественники поплыли вдоль Бизацены и берегов обоих Сиртов – плодоносных мест, где впоследствии возникли Кириния и великий Херсонес.
Наконец приплыли к первому устью священного Нила. Здесь, на окраине этой плодородной земли, гавань Канопа принимала уже тогда суда всех торговых народов, хотя никто не знал, бог ли Каноп основал этот город или жители Канопа выдумали бога, дала ли звезда Каноп свое имя городу или город дал свое имя звезде. Знали только, что и город и звезда очень древнего происхождения; и это все, что вообще можно знать о происхождении вещей, каковы бы они ни были.
Именно там царь Эфиопии, который только что опустошил весь Египет, увидел причалившие корабли непобедимого Амазана и очаровательной Формозанты. Его он принял за бога войны, ее – за богиню красоты. Амазан предъявил ему грамоты испанского короля. Царь Эфиопии, согласно обычаям того героического времени, устроил прежде всего великолепные празднества. Затем стал обсуждать, как истребить трехсоттысячную армию царя Индии и трехсоттысячную армию хана скифов, осадивших огромный, надменный, утопающий в Роскоши город Вавилон.
Две тысячи испанцев, которых Амазан привел с собой, заявили, что для спасения Вавилона им не нужен эфиопский царь, что достаточно приказа их короля освободить город – и они справятся с этим сами.
Гасконцы заявили, что они участвовали и не в таких сражениях, что победят египтян, индусов и скифов и без посторонней помощи, что согласны выступить в поход вместе с испанцами только при условии, если те пойдут в арьергарде.
Двести гангаридов смеялись над самоуверенностью своих союзников, уверяя, что с сотней единорогов они обратят в бегство всех владык мира.
Прекрасная Формозанта благоразумными и умягчающими душу словами примирила спорщиков. Амазан представил чернокожему монарху своих гангаридов, единорогов, испанцев, гасконцев и чудесную птицу.
Вскоре все было готово, и войско выступило в поход через Мемфис, Гелиополис, Арсиною, Петру, через Артемиту, Сору и Апантё полное решимости атаковать трех царей и начать ту достопамятную войну, по сравнению с которой все последующие войны были лишь петушиными или перепелиными боями.
Все знают, как царь Эфиопии влюбился в прекрасную Формозанту и как застал ее врасплох на ложе, когда сладостный сон смежил ей вежды. Все помнят, что Амазану – свидетелю этой сцены, показалось, будто день и ночь почивают вместе. Известно также, что Амазан, возмущенный столь оскорбительным поступком, тут же выхватил свой грозный меч и мгновенно отсек наглому чернокожему его распутную голову, а потом изгнал из Египта всех эфиопов. Разве эти подвиги не запечатлены в хрониках Египта? Стоустая молва возвестила миру о победах, одержанных им над тремя царями с помощью испанцев, гасконцев и единорогов. Он вернул прекрасную Формозанту отцу и освободил всех приближенных своей возлюбленной, которых фараон египетский обратил в рабство. Великий хан скифов объявил себя вассалом Амазана, и тогда его брак с царевной Алдеей был узаконен. Непобедимый и великодушный Амазан, признанный наследником престола, победоносно вступил вместе с Фениксом в город Вавилон, приветствуемый сотней царей, его данников.
Свадебное торжество превзошло все празднества, какие когда-либо устраивал царь Бел. К столу подали зажаренного быка Аписа, фараон египетский и король Индии подавали новобрачным вино, и эта свадьба была воспета пятьюстами великими поэтами Вавилона.
О музы, к вам всегда обращаются, начиная какой-либо труд, я же взываю к вам, лишь кончая его. Пусть не упрекают меня в том, что я творю благодарственную молитву после обеда, не сотворив предобеденной. Музы, вы все же не лишите меня своего покровительства! Не дозволяйте дерзновенным подделывателям [83] искажать своими баснями истины, которые я поведал смертным в этом правдивом рассказе, подобно тому как они осмелились исказить «Кандида», «Простодушного» и целомудренные похождения целомудренной Жанны, которые некий бывший капуцин изуродовал в батавских изданиях [84] стихами, достойными капуцина. Да не причинят они такого ущерба моему издателю, обремененному многочисленной семьей, у которого едва хватает средств на шрифт, бумагу и чернила.
О музы, заставьте умолкнуть мерзейшего Кожэ [85], профессора болтологии в коллеже Мазарини, который остался недоволен рассуждениями о нравственности Велизария и императора Юстиниана и дерзнул написать клеветнические пасквили на этих великих мужей.
Заткните кляпом рот педанта Ларше [86], который, не зная ни слова по-древневавилонски, не объехав, подобно мне, берегов Евфрата и Тигра, имел бесстыдство утверждать, будто прекрасная Формозанта, дочь могущественнейшего в мире царя, и царевна Алдея, и все женщины этого уважаемого двора делили за деньги ложе со всеми конюхами Азии в великом вавилонском храме, согласно своим религиозным убеждениям. Этот ученый распутник – ваш враг и враг целомудрия – обвиняет прекрасных мендесских египтянок в том, что они любили только козлов, и поэтому втайне намеревается предпринять поездку в Египет, дабы там вдоволь поразвлечься.
Так как современность столь же мало известна ему, как и старина, он, надеясь заслужить благосклонность какой-нибудь старухи, намекает, будто наша несравненная Нинон [87] в возрасте восьмидесяти лет спала с аббатом Жедуэном [88], членом Французской Академии, а также Академии истории и археологии. Он никогда не слыхал об аббате де Шатонеф [89], которого путает с аббатом Жедуэном, и столь же мало знает о Нинон, сколь и о девах Вавилона.
Музы, дщери неба, ваш враг Ларше поступает и того хуже. Он восхваляет мужеложство. Он осмеливается утверждать, будто все отроки моей родины причастны к этой мерзости. Он надеется спасти себя, увеличив число виновных.
Благородные и непорочные музы, вы, равно ненавидящие как педантизм, так и мужеложство, защитите меня от мэтра Ларше!
Вам, мэтр Алиборон, по прозванию Фрерон, отставной иезуит, вам, чей Парнас помещается то в Бисетре [90]. то в захудалом кабаке; вам, которому так много воздавали по заслугам на всех европейских сценах за благопристойную комедию «Шотландка» [91]; вам, достойному сыну отца Дефонтена, рожденному от его любовной связи с одним из тех красивых мальчиков [92], которые, подобно сыну Венеры, не разлучаются с жезлом и повязкой и, подобно ему, взлетают к небесам, но не выше дымовой трубы [93], – вам, мой дорогой Алиборон, всегда внушавший мне великую нежность и заставлявший меня смеяться месяц подряд, когда шла эта самая «Шотландка», вам поручаю я мою «Царевну Вавилонскую». Наговорите о ней побольше дурного, чтобы ее побольше читали.
Не забуду я помянуть и вас, писака-богослов [94], знаменитый оратор конвульсионеров, отец церкви, основанной аббатом Бешераном [95] и Авраамом Шомеем [96]. Не премините написать в ваших листках, столь же благочестивых, сколь красноречивых и разумных, что «Царевна Вавилонская» єретична, деистична и атеистична. Особенно же постарайтесь убедить почтенного Рибалье [97] в том, что он должен от имени Сорбонны осудить «Царевну Вавилонскую». Вы доставите этим огромное удовольствие моему издателю, которому я преподнес эту историю в качестве новогоднего подарка.
83
Не дозволяйте дерзновенным подделывателям… – Вольтер имеет в виду практиковавшийся в XVIII в. обычай выпускать подложные продолжения и окончания пользовавшихся популярностью книг. До 1768 г. появилось по меньшей мере четыре переработки «Кандида». Переделки и продолжения «Простодушного» неизвестны.
84
Вольтер имеет в виду издание его «Орлеанской девственницы», предпринятое в 1756 г. Жаном-Анри де Гуве, совершенно исказившим обширными добавлениями текст писателя.
85
Кожэ Франсуа-Мари (1723 – 1780) – французский литератор, выступивший в 1767 г. с памфлетом, направленным против просветительского романа Мармонтеля «Велизарий».
86
Ларша Пьер-Анри (1726 – 1812) – французский ученый-эллинист, выпустивший в 1767 г. «Добавление к философии истории», где указал на ряд ошибок и неточностей, допущенных Вольтером в его работе «Философия истории» (1765).
87
Вольтер имеет в виду Нинон де Ланкло (1620 – 1705), славившуюся своим умом и красотой куртизанку, дружившую со многими выдающимися людьми своего времени.
88
Жедуэн Никола (1667 – 1744) – французский литератор, известный главным образом как переводчик.
91
«Шотландка» – комедия Вольтера (1760); писатель изобразил в ней своего заклятого врага Фрерона, выведя на сцену некоего Флерона (что значит «шершень»), шпиона и доносчика.
92
Французский литератор Пьер-Франсуа Дефонтен (1685 – 1745) по обвинению в гомосексуализме был заключен в парижскую тюрьму Бисетр; Вольтер во многом содействовал его освобождению (1724). Тем не менее Дефонтен в своем «Обозрении современной литературы» (1735) раскритиковал ряд произведений Вольтера, на что писатель ответил резким и остроумным памфлетом (1736). Дефонтен, в свою очередь, написал не менее резкий памфлет «Вольтеромания» (1738).
95
Бешеран – парижский священник, имевший одну ногу короче другой и, надеясь излечиться, ходивший на могилу св. Медарда (см. прим. к о, 107). Был задержан и препровожден в тюрьму Сен-Лазар как конвульсионер (1731 г.).
96
Шомей Авраам (1730 – 1790) – автор направленной против философов-энциклопедистов восьмитомной работы «Законное предубеждение против Энциклопедии» (1758).
97
Рибалье – один из влиятельных профессоров теологического факультета Сорбонны; был королевским цензором.