В воскресный день, по совершении литургии, патриарх в первый час для, взявши крест Господень и святые иконы, во-первых освятил воду; посем с Государем и прочим народом, неся животворящий крест, пошли из церкви на то место, на котором Юстиниан вознамерился воздвигнуть храм. Прибывши туда, Царь, взяв своими руками камень и известь, прося от Бога помощи, положил оное в основание, чему последовали и прочие вельможи его двора.
Что же касается до расположения храма, то оное уже Греческому Государю чрез Ангела Божия, явившегося ему во сне, было известно еще во время приуготовления материалов. И так, заложив сию церковь, определил к деланию ее десять тысяч человек, которые, с усердием продолжая сию работу, напоследок соорудили под руководством самого Бога знаменитый храм Святой Софии, именуемый земным небом, новым Сионом, славою церквей и похвалою вселенной.
В продолжение строения сего храма Император Юстиниан, издержав все сокровища царства своего и не имея чем кончить божественное дело сие, весьма печалился. В то время, когда он, терзаясь сею печалью, с прискорбностью смотрел на художников, зиждущих храм, вдруг предстал пред лице сего Государя благообразный юноша и спросил: “Государь, что за причина столь великия твоея печали?”. И Юстиниан, воззревши на юношу и испустив тяжелый вздох, ответствовал: “Все богатство царства моего я уже издержал, и теперь, не имея ничего, что бы я мог дать сим работающим за труд, лишаюсь почти надежды совершить желаемое мною”.
“Не сетуй о сем, Государь, — продолжал юноша, — завтра, при восхождении зари, пришли ко мне с конями твоих чиновников, я дам тебе злата гораздо более, нежели сколько нужно на сооружение храма; меня же они найдут у Золотых врат”.
Юноша, изрекши сие, с поспешностью удалился; а Греческий Государь, обрадованный его обещанием, позабыл спросить, кто таков юноша, откуда он и как ему имя. Впрочем, с нетерпеливостью препроводя тот день, как скоро увидел багряное чело зари, так скоро, призвав к себе квестора (казначея) Василида, епарха (царедворца) Феодора, и Патрикия воеводу, и пятьдесят служителей, повелел им, взявши двадцать коней и сорок мехов, ехать для взятия злата к ожидающему у Златых врат юноше. Сии, принявши от своего Государя такое повеление, ту же минуту удалились для исполнения оного. Прибывши же к Златым воротам и увидя юношу, сидящего на белейшем самого снега коне, к нему приблизились, а он, давши знак рукою, приказал им следовать за собою, и когда они прибыли к Трибуналу, тогда греческим чиновникам представились великолепные чертоги, у крыльца которых сошед все с коней, пошли за юношею по преудивительной лестнице, ведущей к обширному покою, по прибьггии к которому юноша, отворивши двери и взяв лопату, насыпал сорок мехов чистого золота, лежавшего на полу покоя. Таким образом юноша, исполнив свое обещание и заключив паки покой, отпустил чиновников, сказав им: “Ступайте к Царю Юстиниану и отдай те ему сие злато”.
Греки, привезя золото, вручили оное Государю, который с удивлением спросил их: “Кто таков юноша, оказавший столь великое благодеяние?”. Вельможи, умолча об имени сего благотворителя, возвестили только Царю о палатах, виденных ими, и о множестве золота, лежавшего на полу пространнейшего покоя. Юстиниан, услышав оное, хотя и подумал, что юноша паки придет, однако сего не исполнилось. И когда между тем довольно прошло времени, тогда Греческий Монарх, желая возблагодарить снабдившего златом юношу, послал двух царедворцев нарочно к палатам, повелев им возвестить юноше, что он желает его видеть.
Чиновники, прибывши к Златым воротам, не только не нашли юноши, но даже того здания, в котором хранилось злато. Почему, возвратившись без всякого успеху, донесли о сем Государю, который услыша сие, уже познал, что тот юноша был посланный от Бога Ангел, а потому, повергшись на землю, изрек сие: “Ныне познах, яко посла Бог Ангела Своего, и дарова мне толикий дар: воистину дивен Бог во святых Своих!..»
Таковое принеся благодарение Господу Богу Юстиниан, с большею ревностью приступил к сооружению храма и, удовлетворяя художников, поспешал в окончании оного, так что по прошествии немногого времени совершивши сей огромный храм, поддерживаемый внутри и вне двумя тысячами мраморных столбов, коих верхи и подножия, будучи позлащены крепко, вмещали еще в себе частицы Святых мощей, не знал, кому посвятить оный.