Отец тут же чуть слышно сказал:
— Встань, сын мой, гордость нации нашей. Победивший страну хеттов даже перед богами не должен опускаться на колени. Подойди ближе, дай поцеловать тебя.
Каранни поднялся, обнял отца, и они долго молчали.
Великий жрец Арванд Бихуни подошел к изголовью умирающего, обложил его маленькими глиняными божками и принялся молиться. Мари-Луйс недобро глянула на него, явно недовольная, что именно он находится здесь в последние минуты земной жизни царя Уганны. Даже голос Арванда Бихуни был ей неприятен, казался неуместно резким и жестким.
А жрец между тем, бормоча свою молитву и поминая при этом злонравного бога Угура, бога Шанта, не думал взывать к армянским богам Мажан-Арамазду и Эпит-Анаит, что опять же выводило из себя Мари-Луйс.
А когда Арванд Бихуни начал как бы изгонять хворь из больного, размахивая над ним жезлом, и попытался еще дать ему какого-то своего снадобья, Каранни отстранил его и взмолился:
— Отойди! Отец испустил уже дух!..
Царевич широко растворил двери покоев умершего и ощутил дыхание вод Евфрата.
Через великую реку по его велению сооружали мост. Одним концом он выходил к пристани у въездных ворот Куммахи, а другим на правый берег, туда, где высится священная гора Мажан-Арамазда, где возводится новый город Ани в честь победы над хеттами.
Каранни отвел там земельные наделы всем армянским родоначальникам из ближних и дальних провинций и приказал каждому построить дворец. Родоначальники пожелали при этом еще и воздвигнуть храмы своих богов, но это им было запрещено.
— В Ани должен быть только один храм! — сказал Каранни. — Храм бога Мажан-Арамазда!
По настоянию Мари-Луйс все наиболее крупные и значительные родоначальники привезли свои семьи в Куммаху-Ани…
Жрецы с подобающими почестями перенесли покойного царя в храм с тем, чтобы, забальзамировав его, оставить до той поры, когда будет воздвигнут новый храм. Каранни решил похоронить отца в новом городе и тем основать усыпальницу их царской династии…
Наступила ночь с ее кошмарами. Каранни лег, не раздеваясь, на кушетку и до утра глаз не сомкнул. Видения, одно мучительнее другого, одолевали его.
Нуар, стоя на коленях у него в ногах, воскуряла ладан. Но ему и от этого не спалось.
Вконец измотавшись от бессонницы, Каранни велел позвать Каш Бихуни.
— Поедем в новый город! — сказал он. — Посмотрим, как там дела.
Они спустились к берегу, сели в колесницу и по мосту, уже почти готовому, переехали на ту сторону Евфрата, откуда хорошо просматривались старинные храмы Куммахи. Над всеми возвышалась златоглавая обитель богини Эпит-Анаит.
Каранни объявил верховному военачальнику свою волю:
— Разрушить все храмы Куммахи, оставив только два из них — храмы Мажан-Арамазда и Эпит-Анаит.
Явно обрадованный, Каш Бихуни ответил:
— Воля твоя будет исполнена, божественный.
Каш Бихуни был лет на двадцать старше престолонаследника, но во всем вверялся ему. Да и к чему лишние заботы, раздумья, считал он. Покой дороже всего.
— Куда править? — спросил Каш Бихуни, с трудом сдерживая коней, впряженных в колесницу.
— Туда, где строится новый храм.
Было удивительно тихо.
«Странно люди устроены, — подумал Каш Бихуни. — Жизнь так коротка, и большую ее часть они расточают на поклонение бездушным идолам. Вон и царица, с богами силой меряется, а мужа отринула. Где это видано? Ну, да и ладно! Какое мне дело до того, что курица не в своем гнезде яйца несет».
Они поднимались вверх по извилистой дороге. Отсюда золоченый купол храма Эпит-Анаит был виден особенно хорошо. «Сияет, как наложница престолонаследника Нуар, — мелькнуло в голове Каш Бихуни. — И зачем только Каранни сохраняет храмы? От них ведь никакого толку…»
Каранни осмотрел крепостные стены и остался доволен: хорошая кладка, надежная толщина, все делается как надо. С внутренней стороны устроены необходимые приспособления, есть и стойла для коней.
Он решил, когда все будет закончено, воздвигнуть на круглой центральной площади нового города статую Мажан-Арамазда. Над ней уже работают. Царевич видел ее, статуя должна быть очень хороша.
Каменотесы и жрецы, работающие над созданием Ани, встречали престолонаследника с почтением. Резали жертвенных бычков и овец у его ног. Несмотря на раннюю пору, появился и Таги-Усак, возглавляющий от имени Каранни все работы по возведению нового города.
— О божественный, город твой день ото дня становится многолюдней. Прибывают на жительство целыми кланами, иные по пятьдесят — шестьдесят человек.