В такой муке она проводила день за днем, лишь изредка приходя в себя и пугаясь того, что становится рабыней чувственности, как последняя храмовая жрица.
Жизнь стала непереносимой. Черные мысли, черные думы, душа полна яда…
Каранни отбыл в летнюю резиденцию, и город словно вымер.
Он отбыл вместе с Нуар.
Царица приказала не зажигать вечерами огня в ее покоях и отгородилась от всех и всего, как в клетку замуровалась.
Мари-Луйс сообщили, что верховный жрец Арванд Бихуни строит новый храм неподалеку от столицы, в провинции Тил.
Царица взъярилась:
— В честь кого воздвигается?
— В честь бога Солнца и богини Нуар.
В свое время она разрушила храм бога Солнца и богини Нуар. И что ж, теперь снова?..
— По чьей воле возводится этот храм? — спросила она.
— По воле царя Каранни.
«Как же она околдовала его, эта Нуар! О боги, не зря я решила уничтожить вас!..»
Мари-Луйс стала необычно раздражительной, резкой. Часто просто впадала в ярость, говорила так, что трудно было понять, что ей по нраву, а что — нет. Часами простаивала перед зеркалом, вела споры со своим отражением. Кто бы подумал — да и самой ей прежде и в голову бы не пришло, — что отчуждение супруга может так ее потрясти.
Мари-Луйс не призвала к себе верховного жреца, ждала, пока сам явится. И тот пришел, не заставил себя долго ждать.
Царица пригласила для участия в беседе несколько человек из придворных. Арванду Бихуни она предложила сесть дальше всех, на последнюю подушку. И он понял, что ему придется солоно, но, не подавая виду о своей догадке, сел и довольно спокойно заговорил.
— Великодушная богиня Нуар добра и щедра к нам! — сказал он. — Ее волею полнятся воды Евфрата, наливаются колосья наших нив!..
— Что это ты вдруг стал возносить хвалу преданной забвению Нуар? Есть особая нужда?.. — спросила Мари-Луйс.
— Да, великая царица, есть нужда. В народе толки всякие. Люди боятся, как бы наше забвение не прогневало богиню Нуар. Неровен час, обезводит Евфрат, погибнут на корню и хлеба…
Мари-Луйс согласно кивала, слушая его ответ, и это воодушевило верховного жреца.
— Вот потому, — спеша выложить все, продолжал Арванд Бихуни, — внимая мольбам народа, я решил возвести храм в провинции Тил и тем возродить былое почитание богини Нуар!..
— А тебе, великий жрец, известно, что решать о том, возводить ли новый или восстанавливать некогда разрушенный храм, вправе только цари?
— Ну конечно! — угодливо расплываясь в улыбке, сказал Арванд Бихуни. — Я испросил на то разрешения у царя нашего, божественного Каранни, да будут вечно милостивы к нему боги небесные!
Сказал и пожалел об этом. Раскрыл великую тайну. Ведь только через дочь Миная Нуар ему удалось упросить царя дать согласие на строительство храма в Тиле. А Нуар он побудил к этому, запугав ее тем, что низвержение богов грозит царю большими бедами. Нуар в страхе за жизнь и благополучие царя давно уже молит Каранни не трогать богов. Вот и согласилась содействовать верховному жрецу. А Арванд Бихуни радовался удаче, считая это своей большой победой в тайном противоборстве с враждебной ему царицей.
Мари-Луйс всю внутри перевернуло. Дело ясное. Ее супруг во власти чар и потому воскрешает богиню Нуар, вознося тем свою Нуар.
Тяжело дыша, царица спросила:
— Значит, храм ты воздвигаешь в честь Нуар, верховный жрец?..
— В честь богини Нуар.
— А не в честь Эпит-Анаит, нашей единственной всеславной богини?..
— Но…
— Я запрещаю тебе говорить! — грозно прервала его Мари-Луйс. — Слушай меня и исполни приказ. Все, чем ты располагаешь для задуманного тобою строительства — в камень, и лес, и прочее, — завтра же передашь властителю Куммаха-Ани. И мастеров тоже. Всех до единого.
Великий жрец попытался что-то сказать, но Мари-Луйс предостерегающе подняла свой жезл.
— Слава Эпит-Анаит! Проклятье Нуар! Того и гляди, хетты снова подберутся к нам, осквернят воды священного Евфрата. Надо строить крепость на реке. Мы назовем ее Ериз. Надо заранее предотвратить возможность новой беды. Вот так-то!..
Она пристально посмотрела на него и велела рабыне подать гостям вина. Верховному жрецу послабее — разбавить водой.
Арванд Бихуни тяжело вздохнул:
— Но, божественная?..
Царица опять подняла посох.