— Все то, что я тебе сейчас приказываю, Арванд Бихуни, проистекает не только из нынешних обстоятельств. Так поступали наши предки, царившие до нас. Богиня Нуар была порочна. Она низвергнута. И так будет!..
Обращаясь уже ко всем присутствующим, царица несколько спокойнее сказала:
— Надо вырвать языки у всех, кто совращает царя армян Каранни. Стране нужны крепости, а моего супруга склоняют строить новые и новые храмы, обители предательств.
В голове у Арванда Бихуни возникла почти безумная мысль. Намек царицы был откровенным и опасным. Подняв кубок с вином, он неожиданно для всех сказал:
— Все сущее в руках божьих, великая царица! Божьим велением должен объявить, что наш царь Каранни — сын богини Нуар и сам — бог! И мы, кто знает это и благословляет, преисполнены вечной благодарности всеславной богине Нуар, дарительнице счастья!..
При всем внутреннем негодовании Мари-Луйс старалась быть сдержанной.
— Я жена Каранни, и мне ведомо его происхождение. Ты все это придумал, Арванд Бихуни.
— Я же сказал, царица, боги внушили мне сие. Неужто кровь твоя не говорит тебе этого, о великая царица? Нельзя не верить богам!..
Терпение Мари-Луйс иссякло:
— Верховный жрец, ты оставил без ответа мое требование. Приказываю безотлагательно остановить начатые тобою работы, разрушить то, что успели построить, и приступить к строительству крепости! Ты слышал меня?!
— Да будет так, великая царица. Я исполню твой приказ! — ответил Арванд Бихуни, а про себя лишний раз подумал о том, что желает ее гибели, но пока он бессилен. Однако и бессилие может родить силу…
Выпроводив всех присутствующих, Мари-Луйс снова осталась со своими мрачными думами. «Нет, то, что я впитала в себя чуть не с молоком матери, должно свершиться. Сонм богов должен быть низвергнут. Не уповайте на богов, люди. Они способны только усыплять дух несбыточными мечтами. Вон ведь и Каранни совратили чарами мерзкой Нуар…»
В столице стояла нестерпимая жара, и Мари-Луйс в сопровождении своей свиты покинула Куммаху. Надо проехать по провинциям страны.
Подальше от мест, где все напоминало о былом счастье.
Куда бы ни прибывала Мари-Луйс, везде первым долгом интересовалась, уничтожены ли идолища многочисленных богов, как это было приказано. Были места, где еще не успели исполнить повеление, но в основном народ, особенно мастеровой и весь подневольный люд, с удовольствием отрекался от бесчисленного множества богов и предавался поклонению только одному богу Мажан-Арамазду и его супруге богине Эпит-Анаит.
Среди осколков побитых идолов царица с радостью видела и то, что некогда являло образ порочной богини Нуар. И про себя решала быть столь же непреклонной в отношении дочери Миная.
В некоторых провинциях царице поведали, что жрецы порушенных храмов присваивали себе все, что в них было, всю утварь и ценности. С такими она была беспощадна: им просто сносили головы.
Обращаясь к народу, Мари-Луйс сказала:
— Слушайте, люди! Не я это, а сама судьба покарала вороватых жрецов. Теперь они мертвы и безопасны. Но вы, живущие, тем не менее будьте начеку. Ничтожные жрецы так себя возвысили, что и цари им были нипочем. И все это от многобожия. Почитайте отныне только Мажан-Арамазда!
Народ с воодушевлением внимал речам царицы и исполнял ее волю. А она теперь видела смысл своей жизни только в разрушении.
И еще: где бы ни находилась, всюду прислушивалась, что говорят о Каранни. Не подает ли он голоса, не зовет ли ее?.. Но нет… Видно, все врата надежды закрылись для нее навсегда.
Изредка объявляясь возле царицы, Арванд Бихуни, казалось, воодушевлял ее, соглашался с содеянным, но про себя считал, что все творимое ею направлено против него, к его гибели. Однако это его не очень пугало. У царя Мари-Луйс поддержки не получит. Он сейчас весь во власти своей Нуар. А царица? Она, конечно, обезумела оттого, что у нее отняли мужа, с ее же, между прочим, помощью. Но женщину обвести не трудно, считал верховный жрец. И он всякий раз при встрече с Мари-Луйс плел свои сети, считая, что вполне преуспевает.
— О великая царица! — завел он свою песнь и на этот раз. — В день, когда ты родилась, в нашей стране случились необыкновенные явления: воды Евфрата окрасились в золото, а восход настал раньше обычного, и первый луч его упал к подножию каменного изваяния бога Мажан-Арамазда в осчастливленном доме твоего отца. И еще в этот день с гор спустились лани и сами отдались в жертву храму Эпит-Анаит. И сама она, богиня, явилась людям в небесах. И теперь, о великая царица, твоими устами глаголет сама Эпит-Анаит! Ты свято исполняешь ее волю!..