Всадники захохотали. Их предводитель военачальник Урси Айрук вдруг направил своего коня прямиком на верховного жреца, но затем так же неожиданно осадил его, чтоб не затоптать.
— Вы послы?
— Да, послы, о милосердный воин!
Урси Айрук приказал им идти впереди всадников.
Хетты подчинились. Они содрогались от воинственного вида всадников, от того, как те с ними обращались.
Сыновья Багарата Дола, отлично понимая, кого они перехватили, погнали хеттских послов вместе с Арвандом Бихуни к месту расположения царской конницы…
С трудом обретая голос, Арванд Бихуни сказал, обращаясь к сыновьям Багарата Дола:
— Я отродясь не видал таких людей, как вы. Откуда вы?
— Из Арцаха, жрец. Знаешь такое название?
— Ну еще бы. Это местность на востоке нашей Страны Хайасы. Как же мне не знать, я ведь тоже армянин.
— Не похоже! — покачали головами братья-военачальники. — Армянин не может быть таким приниженным и трусливым, как ты, жрец.
Братья неожиданно обернулись и в приветственном поклоне опустились на колени: к ним приближался Каранни.
Арванд Бихуни побледнел: не прознал ли кто о его предательстве?!
Братья-арцахцы оттеснили хеттов назад.
— Падите ниц перед наследником армянского престола! Ну, вы!..
Послы распростерлись на земле.
Старший из них на коленях подполз к царевичу.
— О божественный Каранни, мы приветствуем и благословляем тебя.
Каранни, подбоченясь, громко засмеялся. И глазом не поведя на Арванда Бихуни, он приказал подвести коня. Без помощи оруженосцев вскочил в седло, сунул ноги в стремена и, пришпорив скакуна, перелетел через распластанных на земле хеттов.
Порядком промчавшись, он повернул обратно, спешился у своего шатра и, войдя внутрь, устало опустился в кресло.
Старший из послов, одновременно и жрец и воин, от страха весь в испарине, стянул с головы баранью шапку, а делать этого не полагалось, ведь получается так, будто сам царь хеттов снимает шапку перед чужеземцем. На коленях он подполз в царевичу, облобызал полы его одежды, ощутив запах конского пота, поморщился и снова забормотал:
— О божественный Каранни, отважнейший из смертных, приветствуем и благословляем тебя от имени нашего царя-солнца Мурсилиса!..
Проговорив свою тираду, он замолк и стал выжидать. Видя, что престолонаследник не отреагировал на его приветствие, он поспешил продолжить:
— По воле моего властителя царя-солнца Мурсилиса и сорока пяти наших богов-покровителей я прибыл, чтобы вручить тебе грамоту…
При этих словах один из хеттских жрецов вышел вперед, лобызнул подвешенную у него на груди серебряную шкатулочку и, вынув из нее глиняные таблички, протянул их престолонаследнику.
Каранни подозвал Таги-Усака и велел прочесть грамоту Мурсилиса. Но тут же вдруг вырвал у него из рук таблички и, кинув их под ноги, искрошил.
— Вор он, вор ваш Мурсилис! Обманом вошел в Нерик и завладел им! Супругу мою, царицу выкрал! — Каранни схватил старшего из послов, рывком поднял его и с силой бросил на землю. — Воры!..
Таги-Усак перепугался: не убил бы царевич посла, не миновать тогда царице новых бед в хеттском плену!.. Но, к счастью, Каранни скоро чуть поутих и уже спокойнее, правда не глядя на посла, спросил:
— Что требует твой царь-грабитель за возвращение мне моей царственной супруги?
Посол перевел дух и зачастил:
— Могущественный царь хеттов, богами благословенный царь-солнце Мурсилис, моими устами вещает тебе, властелин Страны Хайасы, божественный Каранни. Дай мне, говорит он, сорок рек с их долинами и пограничную нам твою землю каскейцев. А еще верни всех бежавших к вам хеттов, дай пятьсот колесниц и дай пять тысяч душ черных людей, чтобы было кому сеять и собирать пшеницу на полях моей страны. Вот что говорит царь Мурсилис. И тогда, говорит он, верну тебе твою прекрасную супругу Мари-Луйс.
Каранни откинулся на спинку кресла. Таги-Усаку даже показалось, что он задремал, и подумалось: нашел же время.
И Таги-Усака, и родоначальника Сисакана, и некоторых других армян от тревожного нетерпения в пот бросило. «Надо скорее соглашаться на все требования Мурсилиса!» — мысленно решали они.
Братья-арцахцы, родоначальник Тавруберана и Каш Бихуни сходились на другом.
— Объяви Мурсилису войну, государь наш! — предлагали они. — Мы одолеем его!..
Каранни отнюдь не задремал, как показалось собравшимся вокруг него. Смежив веки, он увидел перед собой Нуар, всю в белом, нежно влекущую. «Неужели ты навсегда забыл меня?» — словно бы вопрошала она. Затем картина сменилась, и перед ним уже была Мари-Луйс, в черном одеянии, с карающим мечом в руках. «Много, слишком много у нас богов, супруг мой! Низвергни их! И богиню Нуар тоже! Она искусительница. В сладких речах ее яд! Сокруши!..»