— Раздави таблички, Нуар! — воскликнул он.
Армянские военачальники удивились, не могли понять, что с царевичем, что он задумал. Каш Бихуни, как всегда в таких случаях, кинул в рот бобы. Арбок Перч замер, опустясь на колени, и про себя подумал: «Недолог час объявят Нуар царицей, и придется еще ноги ей лобызать!» Но тут же отметил, что приятно видеть, как она своими золочеными сандалиями крошит Мурсилисову грамоту.
— Лживы все писания Мурсилиса, все его заверения, просьбы! — сказал Каранни. — И потому я не желаю ни читать, ни слышать бредни этого коварного ублюдка. Пусть идет на нас войной. Я готов сразиться с ним!
Он обнял Нуар за плечи и удалился с ней на другую половину шатра. Военачальники затаили в себе вздохи удивления. Каш Бихуни после минутного замешательства улыбнулся про себя и велел Арбок Перчу вывести хеттских послов.
Армянское войско продолжало продвижение в глубь северных провинций царства хеттов. И сопротивления почти не встречало.
В страхе перед не виданными ранее воинами на конях хетты в панике разбегались кто куда. А местные жители, покидая свои дома, поспешно уходили в пустыню в поисках укрытия и спасения. И войска Каранни не очень-то их преследовали, понимали, что голод и жажда вскоре погонят беглецов обратно.
Тем временем открывался путь в самое сердце страны хеттов. Там зимы, можно считать, не бывало совсем. Тепло, обилие кормов для коней и всей живности, что следовала в обозе за войском, — будущий провиант для людей.
Арцахская конница всюду, куда бы они ни ступила, наводила ужас. Отдельные ее части иной раз пропадали днями, а потом вдруг возвращались, пригоняя бесчисленное количество пленников, отары овец. Добывали и много съестного припаса.
Вскоре подошли к одному из крупнейших городов царства Хеттского, к Каннувару. Еще и боевого сигнала не протрубили, а властитель города, его жрецы и военачальники уже явились к царевичу Каранни с изъявлением покорности.
Престолонаследник приказал своим приближенным принять их с честью и представить ему. А когда те вошли, не позволил властителю пасть на колени. И тот, надо сказать, сразу воспрянул духом.
— О, ты милосерден, наследник армянского престола! — сказал он. — И мы покоряемся тебе, признаем твою власть над собой! Клянемся, что дадим тебе и войско, и сколько потребуешь скота и масла. Только не вели разрушить наш город! Мы дадим тебе еще пятьсот шатров со всем необходимым в них.
Каранни не без удивления отметил, что люди из Каннувара приветствуют его так, как это делают армяне: поднимая правую руку, сжатую в кулак.
Пришельцам был оказан почет, их отменно угостили и оружие за трапезой оставили при них.
И хетты, в свою очередь, предложили царевичу расположиться на постой в пределах своего города.
— Ночи у нас прохладные, божественный, — сказал властитель Каннувара, — живите в наших домах, так будет теплее и удобнее, на мягких постелях, с хорошей едой, с вином!..
— Наши ребра не избалованы мягкими постелями…
Лагерь раскинули неподалеку от города, в открытом поле.
Каранни с ненавистью озирал это поле. Именно здесь в одной из схваток с врагом его отец понес поражение от Мурсилисова отца, в ознаменование чего и высится тут памятный столп.
«Здесь я победил царя Страны Хайасы и вернул все наши земли и всех ранее угнанных в плен наших людей!» — было начертано на камне.
Волна гнева и возмущения подкатила к горлу Каранни. Прошло тридцать лет с тех пор, как эта беда обрушилась на его страну. Надо стереть надпись!
И он распорядился уничтожить свидетельство былого поражения и выбить на камне иные письмена, о его нынешних победах над хеттами.
Прошел день, потом другой.
Посланные в сторону Хаттушаша лазутчики вернулись с вестью о том, что Мурсилис уже выступил с многочисленным войском.
— И он сам идет во главе? — спросил царевич.
— Да, божественный!..
— Что ж, это — великая честь для меня.
И Каранни вдруг ощутил прилив небывалой силы и отваги. Вот он, тот час, когда ему самому предстоит дать бой царю хеттов, дотоле сотрясавшему полмира.
И он, не откладывая, выслал гонцом навстречу Мурсилису арцахского конника. «Знай, спесивый Мурсилис, — писал Каранни, — я не отступлю при появлении твоего войска. Не надейся испугать меня мощью своих полков и слонами своими. Бой тебе будет дан на твоей земле, на той самой, которой мы уже завладели и которую так усеяли трупами твоих людей, что полям твоим от их смрада пятьдесят лет не родить!»
Как только поступила весть о том, что Мурсилис идет на них войной, Каранни через жрецов велел оповестить все войско. Один из арцахских конных полков он придал военачальнику Сисакана Татану и приказал выехать навстречу Мурсилису.