Выбрать главу

Особой любовью отмечены живописные виды набережных Большой Невы у Бенджамина Патерсена. Швед по происхождению, он стал одним из тех иностранцев, которых пленила красота Петербурга. Приехав около 1787 года в столицу в поисках хорошего заработка и не найдя его, Патерсен не покинул город, прожил в нем тридцать лет и умер в нищете, оставив после себя более ста картин, акварелей и гравюр с видами Петербурга.

Серия его известных гравюр 1799 года (ныне хранящихся в Государственном Эрмитаже, Государственном музее Санкт-Петербурга и других собраниях) позволяет увидеть застройку левого берега Невы от Литейного дома до Галерного двора, где сегодня размещается Адмиралтейский завод.

И уж никак не мог пройти мимо «своего» Петербурга наш великий Пушкин:

Прошло сто лет, и юный град,Полночных стран краса и диво,Из тьмы лесов, из топи блатВознесся пышно, горделиво.<…>В гранит оделася Нева;Мосты повисли над водами;Темно-зелеными садамиЕе покрылись острова,И перед младшею столицейПомеркла старая Москва…

ДУХОВНЫЕ ВОРОТА НЕВЫ

Освящение воды в Неве

Начиная с петровских времен к Неве относились с особым почтением. При Петре I возник обычай ежегодного освящения воды. Это начинание поддерживали и другие императоры. Освящение воды в Неве представлялось как одно из самых значимых событий.

Император Николай II, члены императорской фамилии, высшие офицерские чины, священнослужители у Иордани на набережной Невы во время водосвятия

С каждым годом это мероприятие проходило все пышнее и пышнее и обрело значение государственного праздника. Были установлены особые правила проведения этого события. Согласно им все начиналось с молебна в Зимнем дворце с участием императора, высшего духовенства и всех приближенных лиц. Затем в определенном порядке, возглавляемые духовными лицами, императором и его семьей, все участники молебна по Крещенской лестнице спускались к Неве.

Заранее от дворцового берега на Неве сооружались специальные настилы, по которым вся процессия спускалась к открытой воде. Первыми шли лица высшего духовного звания. За ними следовала царская семья и весь двор. В момент освящения воды раздавались пушечные залпы. Вслед за этим святой водой окропляли русские знамена. В указанном порядке процессия торжественно возвращалась во дворец, где были накрыты праздничные столы.

Особой пышностью обставлялось это событие во время правления Александра II. Вот как описывал это важное для России священнодействие французский писатель Теофиль Готье: «Нева – это сила Санкт-Петербурга. Ей воздают почести и с большой помпой освящают ее воды. Эта церемония, которую называют крещением Невы, происходит 6 января по русскому стилю. Я присутствовал на ней, глядя из окна Зимнего дворца. <…> Сначала проходит церковная служба в часовне дворца. После службы царский кортеж отправился через залы дворца к месту крещения или, скорее, освящения Невы. Император, великие князья в военных мундирах, служители церкви в облачениях из золотой и серебряной парчи в красивых священнических одеждах византийского покроя, пестрая толпа генералов, офицеров высших чинов, проходя в залах сквозь плотную массу выстроенных в линии войск, являли собою великолепное и впечатляющее зрелище. На Неве, напротив Зимнего дворца, у самой набережной, с которой его соединяла покрытая ковром лестница, был воздвигнут павильон или, скорее, часовня с легкими колоннами, поддерживающими решетчатый купол, покрашенный в зеленый цвет. Под куполом, окруженный лучами, парил Святой Дух.

Посередине площадки под куполом был устроен обрамленный перилами колодец-прорубь. На Неве в этом месте прорубили лед. Линия расставленных далеко друг от друга солдат ограждала на реке свободное пространство вокруг часовни. Положив около себя каски, солдаты стояли с непокрытыми головами, ноги их были в снегу; они держались совершенно неподвижно, так что их можно было принять за придорожные столбы.

Под самыми окнами дворца, сдерживаемые всадниками, били копытами землю лошади черкесов, лезгин и казаков, входивших в эскорт императора: очень странно видеть среди самой высокой цивилизации – не на ипподроме и не на подмостках сцены – прямо-таки средневековых воинов в кольчугах, вооруженных луками и стрелами или одетых по-восточному. Вместо седла они сидели на персидских коврах, вместо сабли бряцали дамасскими изогнутыми клинками, исписанными стихами из Корана. Подобные персонажи могли бы входить в кавалькаду какого-нибудь эмира или калифа…