Фатима молчит.
Царица. Ты хочешь посрамить и победить моего Бога, показать, что твой пророк могущественнее моего.
Фатима. Да, так. Подле тебя хан начал забывать истинную веру, потому что ты была ласкова с ним.
Царица. Что говорил хан? Куда ты его отвела?
Фатима. Показывая. Я повела его этим путем.
Царица всплескивая руками. Потайным ходом? Так ты его знаешь? Ты хорошо шпионишь в моем доме.
Фатима. И через это я стала орудием спасения хана.
Царица. Молчи! Ты поступила бесчестно. Я уверена, что хан пошел неохотно. Что говорил хан?
Фатима. Я не поступила бесчестно. Сам пророк напал на караван в священный месяц и не пощадил ничьей жизни.
Царица. Да будет стыдно твоему пророку.
Фатима. Да накажет тебя Аллах за эти слова!.. Что говорил хан? Ты думаешь, что хан бежал неохотно? Хан — правоверный, он благословлял меня за великую победу над твоим Богом.
Царица. Нет, этого он не сделал… Ты волнуешься, Фатима. Я буду кротка с тобой.
Фатима падает на пол. Прости, царица!
Царица. Так бы тебе и следовало начать. Сядь! Фатима садится.
Царица. Нет, не здесь, не возле меня. Вон там. Фатима садится на другое место. Знаешь ли ты, что ты разрушила мои намерения заключить мир с товинцами?
Фатима. Нет.
Царица. Если бы я сегодня сама освободила хана, то он и его народ пошли бы под мое владычество и приняли бы мою веру.
Фатима. Так лучше, что я его выпустила и толкнула снова на войну с тобой.
Царица. Ты это сделала?
Фатима. Да.
Царица. Берегись!
Фатима. Что? Ты завоевала мою землю и увела меня из нее — стоит ли мне жить? Возьми мою жизнь. Я не боюсь тебя. У моего народа в Эрзеруме есть старая поговорка: последний день здесь — первый день вечности.
Царица. Ты все еще возбуждена своим вероломным поступком, я не забываю этого.
Фатима. Я не поступила вероломно.
Царица. Страшно вероломно. А хан — несчастный, с которым я была слишком милостива. Вчера он сказал, что не хочет бежать. А сегодня ночью он бежал. Его юная душа преисполнена лжи — таковы вы все, магометане.
Фатима горячо. В священной войне мы не раздумываем и не боимся ничего. Таковы мы, магометане.
Князь Георгий и священник входят из глубины сцены.
Князь Георгий. Ты звала меня?
Царица. Этой ночью Фатима освободила Товинского хана!
Князь Георгий. Вскрикивает. Освободила Товинского хана? Фатима?
Священник. Подходит с любопытством. Что такое?
Царица. Сегодня ночью, пока я спала. Она взяла ключ из-под моей подушки и освободила его.
Князь Георгий. Я ведь говорил, что мне нужно было взять ключ.
Священник. Вот величайшая новость, какую я слыхал когда-нибудь.
Князь Георгий. Может быть, нам удастся еще его поймать. Каким путем пошел он?
Фатима, показывая. Этим путем.
Царица. Потайным ходом, Георгий. Она его знала.
Священник. Прости, я не могу молчать. Фатима вошла к нему?
Царица. Да, с лампой.
Священник. А долго ли она там оставалась?
Царица. То-есть как?
Священник. Это имеет не малое значение; долго ли она там пробыла?
Князь Георгий. Его надо поймать. Если бы не было тумана, мы бы его сейчас нашли. Зачем Фатима при тебе?
Царица. Фатима? Не знаю. Я об этом не думала.
Князь Георгий. У тебя в замке есть двое турок, царица. У них есть шелковый шнурок.
Князь Георгий поспешно идет к выходу в сопровождении священника.
Фатима опускает покрывало.
Георгий и Русудан входят через второй вход; друг за другом говорят: „доброго утра“ — обнимают и целуют мать, затем идут к Фатиме и обнимают ее.
Царица. Нет, ее не надо. Фатиму не надо. Вы должны целовать только меня!
Дети друг за другом. И Фатиму тоже. Целуют ее.
Фатима. Да благословит вас Аллах!
Царица. Зачем вы это делаете, дети? Вам разве хорошо с Фатимой?
Дети. Да.
Царица, подумав, встает. Ради детей моих я тебя прощаю, Фатима. Уходит.
Фатима. Благодарю, царица. Спешит за ней.
Князь Георгий. Сегодня мы будем играть. Ищи меня. прячется.