Соколов, как можно видеть из его писем своему другу, считал себя “обреченным” человеком, поэтому он и просил своего друга прибыть к нему во Францию, чтобы передать ему лично факты и документы чрезвычайной важности. Доверять почте этот материал Соколов не решался, так как письма его по большей части по назначению не доходили. […]
Как известно, Соколовым были опубликованы частично следственные материалы об убийстве Царской Семьи. Русское и французское издания не вполне идентичны.
Полное опубликование следственного материала, в том числе и текста приведенных выше шифрованных телеграмм, оказалось для Соколова невозможным, так как издательства не соглашались на их опубликование, очевидно опасаясь неприятностей со стороны еврейского союза.
Очевидно, они имели к тому основания, как имел их и Форд, отказавшийся “страха ради иудейска” от борьбы с еврейством.
Вспоминая с болью в сердце и отвращением о том, что было сделано врагами России в деле убийства Царской Семьи, нельзя не удивляться, какую гнусную роль сыграли в нем официальные представители держав, бывшие на стороне “белого” движения.
Надо думать, что представителям этого государства, передавшего приказания еврея Шиффа – еврею Свердлову, не был известен шифр, при посредстве которого велась переписка, но если еврейский всемiрный союз, в лице Шиффа распоряжался государственными учреждениями, почтой и телеграфом, как в своей меняльной лавке, то перестаешь сейчас удивляться, почему существует такая трогательная связь между так называемым “золотым” интернационалом, являющимся, казалось бы, непримиримым противником “буржуев” и капиталистов, из которых этот золотой интернационал и состоит.
Перестаешь удивляться и тому, что в буржуазно-капиталистических государствах имеется много “друзей советской России”, но попытки образовать Общество друзей России национальной, до настоящего времени успеха не имели».
Надпись Н.А. Соколова на конверте со вложенными в него «записями переговоров по прямому проводу Свердлова». ГАРФ. Ф. 1837. Оп. 1. Д. 22. Л. 1-3
При внимательном чтении текст этот вызывает некоторые сомнения. Вернее было бы сказать, что не весь текст целиком (поскольку многое ведь вполне подтверждается и другими источниками), а отдельные факты. (Одним из главных камней преткновения является руководящая роль Шиффа. Но замените «спорную» фамилию просто на имярек, и оставьте Свердлова и приказ из Америки, передаваемый через миссию в Вологде, – и поспорьте с этим. Ведь именно это в сухом остатке! Но только успокоятся ли после такой замены критики? – Вряд ли. Не все, во всяком случае…)
И еще: статья 1939 г. была написана не лично А.И. Шиншиным, а знакомым, с его слов и по запомнившимся письмам к нему следователя. Сам Алексей Иванович, судя по доступным нам биографическим сведениям, находился в это время уже не в Белграде, а в Турции, где был профессором в Стамбульском университете.
Тем самым, кстати говоря, снимается и законный, вроде бы, вопрос, которым задается историк С.В. Зверев: «…Возникает недоумение: что же мешало самому Шиншину за 30 лет со смерти следователя Соколова выступить в печати? И не в 1939 г., а 15-ю годами ранее? Т. е., заметочку против кириллиста генерала В.В. Бискупского в 1927 г. Шиншин строчит, а о том, кто приказал убить Государя Императора молчок? Это подрывает авторитет источника»250.
Однако, если строго придерживаться фактов, то «заметочку», в которой упоминается генерал В.В. Бискупский, «строчил» действительно сам А.И. Шиншин, а вот статью 1939 г. – уже не он, а его знакомый. И не просто так «строчил» себе, без всякой на то причины. Для появления статьи именно в это время был, как говорится, издательский повод.
С указания на него, собственно, ведь и начинается сама публикация: «Недавно в парижской газете “Возрождение” и в нью-йоркской “России” был напечатан текст телеграммы, посланной П.Н. Милюкову, тогдашнему (1917 г.) министру иностранных дел временного правительства, главой Всемiрного Еврейского Союза (Alliance Israelite Universelle) в Америке Я. Шиффом. В этой телеграмме Шифф поздравлял с свержением Царской власти в России. Об этом можно было бы и не вспоминать, если бы телеграмма эта была бы частным делом Шиффа и Милюкова. Оказывается, однако, что эту телеграмму передал Милюкову посол САСШ в России, а послана она была через Министерство иностранных дел в Вашингтоне».
Так что никакого авторитета профессора А.И. Шиншина статья, написанная К.Н. Финсом, «подорвать», конечно же, не может. Равно не в состоянии она отменить ни дружбы Алексея Ивановича со следователем с гимназических еще лет, ни их доверительной, пусть и не найденной пока что, переписки, ни его репутации, как человека в течение двух десятилетий состоявшего профессором Белградского[5] и Стамбульского университетов, а затем советника Министерства агрономии в Эфиопии. Не рядовой был человек, не фантазер и не прожектер или аванюрист.
5
В Белграде, как нам удалось установить недавно, А.И. Шиншин жил с супругой Софией Александровной, урожденной Загоскиной (1888–1931), также уроженкой Пензы, скончавшейся в югославской столице 22 сентября ⁄ 5 октября 1931 г. и похороненной там на Новом кладбище (участок 90).