Набережная Сены в Самуа. Французская открытка начала XX в.
Замок Buisson-Luzas с прилегающим к нему парком
Примечателен документ, который Эли Дюрель приводит в своей книге: о продаже сальбрийского дома Н.А. Соколова, согласно которому он был приобретен 4 сентября 1924 г., за три месяца до кончины следователя.
Разумеется, что до этого Николай Алексеевич мог жить с семьей и в другом месте, как в самом городе, так и в замке князя Орлова Buisson-Luzas. Об этом свидетельствует постановление прокуратуры Ромарантена 1938 г., опубликованное в книге Эли Дюреля (с. 412), воспроизводившееся нами ранее, в котором упоминается «семейная книжка, выданная 15 октября 1923 г. чиновником гражданского состояния города Сальбри».
В конце 1930 г. в Сальбри приехал журналист парижской газеты «Petit Journal» Ксавье де Отеклок. Побеседовав с мэром, он направился в имение князя Н.В. Орлова:
«Посреди равнины Солонья я нахожу дворянский загородный домик, на пороге которого вижу джентльмена-фермера, одетого в охотничий костюм и высокие сапоги; самого князя Орлова. Он встречает меня словами: “Я внимательно следил за вашими расследованиями и ждал вас”.
У нас с ним сейчас же завязался горячий разговор. Его заявления привели меня к полному удивлению и почти к возмущению.
Князь Орлов: Со времени приезда Соколова во Францию я был его ближайшим сотрудником. Мы вместе пересмотрели, руководясь самым тщательным критическим анализом, все данные его следствия, которое – я могу громко заявить – было ведено по всем правилам нашей юриспруденции. Я нахожу, что с юридической точки зрения это следствие вполне правильно, а его результаты вполне убедительны.
Вопрос: Почему же следователь Соколов отстранился… вернее укрылся в Сальбри?
Князь Орлов: Только успев ступить на вашу землю, он увидел себя вовлеченным в центр русских политических интриг, разных тенденций. Было ли тут желание заставить его осветить эту ужасную трагедию с одной ли с другой стороны, или же, что вернее, заставить его молчать об этом убийстве, которое является символом гибели России, об этом мы узнаем позже. Что бы то ни было, но, во всяком случае, страшно прискорбно, что останки Императорской Фамилии, которые без сомнения идентичны, скрыты от чтущих их людей. Я должен затронуть больную сторону, говоря о странном, почти враждебном приеме, сделанном следователю Соколову людьми, которым он привез останки их Государя, доказательства и рассказ о своем самопожертвовании и муках.
– Князь Орлов продолжает медленно голосом, спокойствие которого с трудом заглушает переживаемые им чувства:
Для того, чтобы вести это следствие, Соколов должен был пройти целую героическую одиссею; чтобы достигнуть Екатеринбурга, занятого белыми войсками, он должен был пройти пешком 1200 километров, переодетым нищим, через волнующиеся области и чудом спасаясь от смерти. Он приходит к Колчаку и ему поручают вести следствие, что он исполняет с замечательною тщательностью и ясностью в продолжении нескольких месяцев.
Опять фортуна меняет свое направление и он спасает свои документы и вещественные доказательства неизмеримой ценности, предает всё это генералу Жанену и со спокойной душой, исполнив свой долг, едет во Францию. Он просит аудиенции у оставшихся в живых Членов Императорской Фамилии; его не принимают. Он спрашивает, что сталось с Реликвиями, которые он выкопал, с оригинальными документами его следствия, всё ли это в сохранном месте.
Он просит, чтобы ему позволили видеть драгоценные посмертные Останки, чтобы своими глазами убедиться, что они невредимы и благоговейно сохраняются. Но и в этом ему было отказано.
До самой своей смерти Соколов не знал, что же стало с вещами, переданными г. Гирсу. Невыразимое горе точило несчастного. Мы делали с ним всё возможное, чтобы узнать, что же сталось с Останками. Но мы натыкались на стену молчания. И вот тогда-то следователь Соколов написал свою книгу. Он написал ее по моему настоянию, чтобы потомки знали самым точным образом, что выстрадали самые благородные жертвы в этом ужасном “доме специального назначения”.
– Князь Орлов останавливается, как бы не решаясь высказать много тяжелого:
Приняты были все меры, чтобы помешать Соколову вписать правду в великую книгу Истории. Он жил на маленькую пенсию. Ему грозили, в случае, если он напишет свои свидетельства, отнять у него эту маленькую ренту, так горько заработанную.
Вопрос: Исполнили ли угрозы?
На это князь Орлов только пожал плечами и вот, что он мне продиктовал в заключение: