Но на месте, как и всегда это случается в жизни, все получилось не так, как виделось в мечтах. Уж насмотрелся Колька всякого русского бардака, но такого, как был в лесу где расположилось "хозяйство Данилова", то есть вновь формируемая Сто сорок вторая стрелковая, он себе не представлял.
Померзших и завшивленных дистрофиков, в основном из числа узбеков – здесь ежедневно хоронили десятками… Вооружения получили разного, но не штатного и не в комплекте. Так вместо положенных автоматов и ручников, пехота комплектовалась традиционными "мосинками", а станковых "максим-максимычей" не доставало даже для комплектации пулеметных рот… Колька уже приуныл. Особенно когда увидал свое войско, состоявшее из трех взводных – младших лейтенантов, пороха ни разу не нюхавших, и вообще… Один – придурошный – из школьных учителей – офицер запаса, другой в очках, на контрика похожий – сынок профессорский из Питера, а третий – списанный по здоровью из летного училища. У него что то с вестибулярным аппаратом, в красные "соколы" не сгодился – в небе на немца летать, а в пехоту, значит, сойдет!
Солдаты, впрочем, оказались и того хуже. Треть – узбеки, по русски ничего не понимающие. Из них половина перемерла по дороге сюда. Их прямо из степи как они были в халатах, так вагонами и повезли. А в вагоны там в Фергане- тоже умники из отдела военных сообщений – не знали что ли куда везут – печек не поставили! И поморозили узбеков насмерть. А теперь эти, что доехали – на них смотреть без слез нельзя. И не потому что Коля Жаробин такой жалостливый – черта с два! А потому, что ему за себя страшно и обидно, что с таким войском живо под трибунал угодишь – дадут задачу взять высоту, а с такими лейтенантами да солдатиками – не то что высоту у немцев – баню нетопленую у баб не отобьешь!
Узбеки, не успев добраться до передовой, вымерзали и падали от дистрофии и дизентерии. Без валенок, в ботинках с обмотками, да и в шинелях что на морозе за двадцать, были не самой лучшей на свете одеждой, такое войско нельзя было считать боеспособным абсолютно ни с какой точки зрения.
На сбивание рот и взводов дали неделю. Колька пару дней побегал по полигону со своими, да потом понял, что перед смертью не надышишься. И два дня потом пил водку в землянке с начштаба батальона капитаном Мыльниковым – фронтовиком, изрядно повоевавшим в сорок первом под Вязьмой и Нарофоминском. У Мыльникова и ордена были – Красной Звезды и Красного Знамени. Он водку пил, потому как рассчитывал на комбата, но СМЕРШ видать не простил ему трех недель проведенных в окружении… Не доверял.
А перед самой отправкой – вдруг фарт. Пришел состав с оружием, да другой со жратвой и одеждой. Видать – нужен папе Сталину этот Сталинград, подумал Колька, получая для себя лично белый овчинный полушубок и валенки. Теперь, можно малеха и повоевать!
Солдат тоже переодели в ватные штаны и телогрейки. Выдали узбекам валенки и рукавицы. Теперь, если их не разбомбят на марше – до окопов на передовую доберутся, а там…
Но самое главное, оружия выдали – пол Германии перестрелять можно! Мосинские винтовки посдавали обратно на склад. А заместо их получили десятизарядные автоматические винтовки системы Токарева – а в бою это сила. В пять раз повышается скорострельность всей роты. Получили и ручники – Дегтяревы, восемь штук на роту, как и положено. И соседи – противотанковики – тоже укомплектовались, ружьями ПТР и пушками семьдесят шестого калибра. Все по штату – будет чем фрица в броне отбить.
Много дали и американского барахла, так автоматы "томми-ган" никто брать не хотел, хотя тыловое начальство в виде интенданта второго ранга Рабиновича бегало и брызгало слюнями: "берите, берите, что я назад эти автоматы повезу что ли"? А на фига их брать, если даже при минус двадцати они очередью не стреляют, а бьют только одиночными? А что будет при минус сорока?
Но все ж Америка лично до Кольки добралась! И не только в виде консервированного сала "Лярд", что выдали им сухим пайком и под которое они с капитаном Мыльниковым уже с утреца принимали в его землянке по триста грамм фронтовых, но и в виде пистолета "кольт" тридцать восьмого калибра, что вместо сданного еще в Омске ТТ выдали ему теперь здесь в хозяйстве Данилова и Рабиновича. А к "кольту" поносно-желтого цвета кобуру. И хоть и натуральной кожи, как мечталось когда то в Москве, но если ее не перекрасить в нормальный черный или темно-коричневый цвет, идти с таким дизентерийным поносом на боку на танцы – Колька бы никогда не отчаялся.