Я слегка склоняю голову набок, мои губы кривятся от воспоминаний о веселье. — С ней все в порядке, — вот и все, что я говорю.
Теос пристально смотрит на меня, и я жду, ожидая, что он скажет что-нибудь еще, и он не разочаровывает. — Руэн думает, что как только все забудут о ее наказании, возможно, через семестр или два, мы сможем запросить новую Терру, и ее переведут. Он говорил с Террой из библиотеки о том, чтобы она поработала с…
Рычание вырывается из моей груди прежде, чем я успеваю его сдержать. Мои клыки вырываются из десен, и я хватаюсь рукой за перила, дерево скрипит под моей хваткой. — Она не уйдет, — огрызаюсь я. — Это не вариант.
Глаза Теоса расширяются. — Каликс.
— Не. Вариант. — Я повторяю слова, хотя из-за шепелявости — по вине моих клыков — произносить их немного сложнее, чем обычно. Мое зрение вспыхивает синим и зеленым, мое змеиное зрение, а затем быстро возвращается к нормальному состоянию, когда я делаю вдох и успокаиваю гнев в своей крови. Я глубоко вдыхаю, втягивая в себя мучительно свежее воспоминание о ее коже, о ее крови, капающей, когда я трахал ее горячую, тугую маленькую щелку.
Мои клыки втягиваются, и когда я оглядываюсь на брата, спокойствие возвращается ко мне. Я отпускаю перила.
— Гребаное дерьмо. — Он таращится на меня и, спотыкаясь, отступает на шаг назад, прежде чем указать. — Скажи мне, что ты этого не делал.
Я выпрямляюсь и смотрю на него свысока. — Сказать тебе, что я не что?
— Ты трахнул ее, и оставил на ней след от своего запаха?
Я не отвечаю.
— Ты это сделал, не так ли? — Он опускает кулак на перила в конце лестницы, и все вокруг стонет. — Нет, Каликс. Ты не можешь этого сделать. Ты, блядь, не сможешь пометить ее запахом, если не собираешься оставить ее себе, а ты не оставляешь…
— Я оставлю ее себе.
— Ты гребаная змея. — Гнев проступает на его лице, но так же, как и ревность.
— Да, это так. — Я пожимаю плечами. — И ты идиот, раз разозлил маленькую Терру тем, что наговорил ей.
Он напрягается, и его рука убирается с перил. — Я не понимаю, о чем ты говоришь.
Я закатываю глаза. Неужели после всех этих лет он действительно верит, что я не читаю его, так же хорошо, как своих змей? Взгляд его глаз устремлен влево, даже когда он пытается сохранить каменное выражение лица. — Это так? — Я невозмутим.
— Так и есть.
— Тогда тебе не о чем беспокоиться, — говорю я ему. Я расплываюсь в улыбке, делая шаг вниз. — На самом деле, раз уж ты трахнул ее, а теперь и я — возможно, мы могли бы поделиться так же, как раньше. Как ты думаешь, Терре понравилось бы, чтобы ты был в ее киске, пока я растягиваю ее хорошенькую попку своим членом?
Теос в мгновение ока взлетает по лестнице, сжимает мою тунику в кулаки и прижимает меня к стене с такой силой, что что-то трескается. Я смеюсь, не боясь. Я мог бы перевернуть его, перевернуть нас обоих — клянусь Богами, было бы легко отправить его в полет через перила и сломать ему гребаные ноги. Он, конечно, исцелиться, но не так быстро, если я немедленно не отведу его к целителю и не позволю его костям срастись неправильно, так что их придется заново ломать, прежде чем они снова срастутся.
Однако я ничего не делаю, просто довольствуюсь тем, что занимаю место в первом ряду наблюдая падение моего брата, поскольку он понимает, что хочет ее так же сильно, как и я, и что я не отступлю. Он знает, что хочет ее, но… что он сказал? Она скрывает секреты? Возможно, Теос не такой идиот, как я когда-то думал.
— Что здесь происходит?
Теос отпускает меня в ту же секунду, как слышит низкий рокочущий вопрос Руэна. Я выгибаю бровь, молча провоцируя его рассказать об этом нашему брату, но все, что он делает, это бросает на меня сердитый взгляд, а затем разворачивается на пятках. Я улыбаюсь, делая два шага, чтобы добраться до перил, наблюдая, как он спускается по лестнице, проходит мимо Руэна, не сказав ни слова, и захлопывает за собой дверь в свою спальню.
Из меня вырывается смех, и я качаю головой. Она действительно делает вещи интересными.
Руэн в замешательстве хмурит брови, глядя на дверь Теоса, прежде чем переключить свое внимание на меня. — Каликс.
Я машу рукой в его направлении, отталкиваясь от перил. — Не беспокойся об этом, Руэн, — говорю я, все еще посмеиваясь. — Я думаю, что наш младший брат только что пережил свой первый случай посинения яиц с тех пор, как потерял девственность.
В ответ на это что-то тяжелое ударяет в дверь Теоса изнутри. Я иду в свою комнату и закрываю дверь, оставляя Руэна разбираться с приступом ярости Теоса.