— Кайра. — Он кивает мне, когда я останавливаюсь перед ним, слегка запыхавшись. Его взгляд опускается на униформу, которую я ношу. Уголки его губ опускаются, но остальная часть лица остается спокойной и невыразительной, пока он говорит. — По-моему, я никогда раньше не видел тебя в платье.
Я сдерживаю гримасу. Да, истинная причина моей одышки. Хотя я не возражаю против халатов и платьев в целом — они достаточно теплые со всеми своими слоями, — ходить в них и даже драться в них особенно сложно. Я понятия не имею, каким образом несколько из них оказались в моей комнате, когда туники и брюки, которые я предпочитала, постепенно исчезали. Однако у меня было смутное подозрение, что за внезапными исчезновениями стоит некий Даркхейвен.
Дофина даже ничего не спросила у меня, когда я пришла к ней этим утром и попросила еще униформы. Возможно, она ожидала, что мои вещи в конце концов украдут. Я опускаю взгляд на темное шерстяное платье, которое напоминает мне одеяло, которое мне дали по прибытии. К счастью, оно не вычурное, а однотонного коричневого цвета, благодаря которому пятна грязи на юбках легко скрыть. Я бы все равно предпочла брюки, но это лучше, чем разгуливать голышом.
— Моя форма пропала, — говорю я Руэну, не раздумывая.
Полуночный взгляд обостряется. — Пропала? — он повторяет.
Я пренебрежительно машу рукой. Я остановила его не из-за обсуждения моего наряда. — Это не имеет значения, — говорю я. — Я уже проинформировала главу Терр, и она закажет для меня новую. Это… — Я указываю на тяжелую массу юбок. — Это все, что у меня осталось. Сойдет, пока я не достану еще брюки.
Его хмурый взгляд становится еще мрачнее. В этот момент. Я думаю, что это навсегда запечатлелось на его лице. Я даже не знаю, видела ли я когда-нибудь, чтобы он улыбался. Я подхожу ближе, прежде чем он успевает что-либо сказать, и понижаю голос.
— Ты нужен мне в эти выходные, — тихо бормочу я. Его глубокие, как океан, глаза немного расширяются, и я подавляю фырканье. — Для вылазки, — говорю я, — а не для того, о чем ты там думаешь.
Лицо Руэна становится старательно непроницаемым. Офелия одобрила бы, рассеянно думаю я, если бы он все равно не был Смертным Богом. — В какой день? — он уточняет.
— Воскресенье, — говорю я. — Рано.
Он кивает. — Встретимся у южного двора на рассвете, — говорит он мне.
Я открываю рот, чтобы ответить, но он уже поворачивается и уходит. — О'кей, — фыркаю я, глядя, как он уходит. Несмотря на его согласие в библиотеке помочь мне увидеться с моим «братом», я наполовину ожидала, что он откажется, когда придет время. Надеюсь, у него есть план на это воскресенье, но если нет… Я смотрю в сторону, через огромный двор, в сторону главного входа в Академию.
Моя голова запрокидывается, и я осматриваю стены над воротами, которые ведут ближе к городу Богов, Ривьеру. По крайней мере, двое Смертных Богов постарше расхаживают взад-вперед с оружием, пристегнутым к бедру. Думаю, да. Совсем как тюремные стражники.
Я выдыхаю. У меня всегда есть запасной вариант, но я бы предпочла не пользоваться канализацией, без необходимости. Это мое последнее средство, даже если это практически верный способ войти и выйти незамеченной. Я отворачиваюсь от вида старших Смертных Богов, управляющих всеми, кто входит на территорию Академии или выходит из нее, и направляюсь в обеденный зал Терр, когда по всему кампусу звонят колокола, объявляя об окончании учебного дня.
Как только я выхожу во внутренний дворик Терр за пределами обеденного зала, предназначенного для слуг, я чувствую, как в глубине моего сознания пробегает дрожь. Остановившись, я осматриваю окрестности, всех Терр в их серой униформе, которые спешат к открытым дверям, к теплу и еде, которые ждут внутри. Статуи, окружающие этот двор, стоят как безмолвные стражи, тоже наблюдая за ними всеми.
Приближаясь к одной — Данай, жены Трифона и Царицы Богов, она стоит, с опущенными руками по швам, но ее взгляд прикован к тому, что находится перед ней, я останавливаюсь и рассматриваю длину ее каменного платья. Улыбка угрожает вырваться на свободу, и я чувствую, что смягчаюсь, когда замечаю мою маленькую королеву пауков, Аранею, которая карабкается по краю точеной юбки.
Восемь больших черных круглых глаз смотрят на меня, и я, не колеблясь, протягиваю руку и касаюсь макушки ее крошечной головки. Маленькой по сравнению со мной, но намного крупнее других моих фамильяров. Я придвигаюсь ближе, опускаю голову, как будто молюсь Данае, как, по моим наблюдениям, делают многие другие Терры, не позволяя никому из проходящих мимо увидеть паука.