Если Регис считал этого человека смертным, то он, должно быть, был Смертным Богом. Возможно, с сильно разбавленной кровью — не полукровка, как я, а, скорее всего, потомок Бога через поколения, например, через деда или бабушку. И всё равно Божественность сделала бы выполнение задания невозможным. Никого с Божественной Кровью нельзя убить, если ты смертного происхождения.
— Что случилось? — Настаиваю я.
Лицо Региса бледнеет еще больше, и он тяжело сглатывает. — На третий день я увидел свою возможность, — говорит он низким голосом. Зловеще. — Слуга был со своим Богом всю ночь — это было место, куда я не мог попасть незамеченным. Итак, я подождал снаружи здания, и когда он вышел на следующее утро, я заметил, какой серой стала его кожа. Он выглядел больным. Он спотыкался, как будто был пьян. Я… я предположил, что он был… — Регис издает сдавленный звук, и я мгновенно оказываюсь рядом с ним, обхватываю его плечо и приседаю перед ним.
— Все в порядке, — говорю я ему, чертовски надеясь, что не лгу, произнося эти слова. — Продолжай.
— Он не был человеком. — Регис раскачивается взад-вперед, обхватив голову руками. — Он не был… как… почему… он не был человеком.
Мой собственный разум пытается уловить его слова и их значение. — Почему они дали тебе эту работу? — Спрашиваю я, пытаясь сменить тактику, поскольку, похоже, он разваливается на части.
Регис вздрагивает, и когда моя рука сжимается на его плече, он издает звук боли. Я тут же отдергиваю от него руку. Черт. Вставая, я отворачиваюсь и пересекаю маленькое пространство между стеной и кроватью. Я останавливаюсь, когда дохожу до стены, поворачиваюсь и снова шагаю к кровати, повторяя процесс, когда высказываю свои мысли вслух. — Ты, конечно же, не довел это до конца. Я имею в виду, как бы ты это сделал? Что Офелия вообще…
— Я выполнил его.
Лед наполняет мои вены при этих словах. Я останавливаюсь и поворачиваюсь лицом к своему другу. Мой единственный друг, напоминаю я себе. Хотя мне нравится Найл, Регис единственный, кто знает все. Он знает мое прошлое, мое настоящее и будущее о котором я мечтаю. Найл не знает ни о моем происхождении, ни о моих способностях, ни о моем запятнанном кровью прошлом. Регис знает. Он разделяет это. И прямо сейчас он выглядит так, словно проглотил яд, который разъедает его изнутри. Его щеки пепельного цвета, а губы почти белые, когда он их кусает.
— Регис.
Его подбородок дергается в сторону, но он по-прежнему не смотрит на меня. Я делаю шаг к нему, и его руки тянутся друг к другу, сцепляясь перед ним, пока они висят между его слегка раздвинутых ног.
— Регис, посмотри на меня.
Он качает головой. — Я не могу. — Он снова начинает раскачиваться взад-вперед, кровать под ним скрипит. — Кайра, я… — Он снова качает головой, дергая ею из стороны в сторону. — Я не знаю, как мне это удалось или как это… было так легко. — Капли падают с его лица, маленькие темные мокрые пятна падают на пол между его обутыми в ботинки ногами.
— Легко? — Убить Смертного Бога никогда не бывает легко. Не для меня, и уж точно это не должно быть возможно даже для такого человека, как Регис.
Если в этом мире есть три факта, то они таковы:
Боги жестоки.
Боги неуничтожимы для тех, кто не обладает Божественностью.
И Смертные Боги — одно и то же.
Я снова приседаю перед Регисом, упираясь коленями в пол, когда беру его руки в свои и поднимаю их к своему лицу, ища его глаза.
Когда так долго не видишь ужаса в глазах человека, он начинает забывать, насколько это сильная эмоция. Прямо сейчас лицо Региса полно этого. А также растерянности и паники.
— Ты должен рассказать мне все, — говорю я. — Как это произошло. От кого исходило задание. Как он умер. Не упусти ни единой детали.
Регис прерывисто дышит, и его руки сжимают мои. Его кожа холодная, но когда я перевожу на него взгляд, он кивает. Затем он открывает рот, и то, что он говорит мне… это реальность невозможного.
Глава 36
Руэн
Мне нелегко дается доверие, и даже если я все еще чувствую укол вины, обвивающий мое горло, когда я смотрю на сереброволосую лисицу, которая соблазнила не только Теоса, но и обоих моих братьев, я знаю, что не могу доверять ей. Поэтому, когда она рассказала мне историю о том, как ее брат не любил Смертных Богов, я отпустил ее. Не потому, что я не верю, что в этом мире есть люди, которые ненавидят мой вид и вид моего отца, а потому, что это проще, чем пытаться бороться с ней.