И я жду.
— Ты, блядь, солгала мне, — рычит Руэн, повторяя некоторые из своих предыдущих обвинений.
Я киваю. — Да.
— Каликс знает.
Я закрываю глаза. Конечно, он бы это понял. Руэн не идиот. И все же я уже чувствую, что моя свобода ускользает все дальше и дальше от меня, если она вообще когда-либо была в пределах досягаемости. Лед наполняет мои вены, холоднее, чем даже водяная сила Божественности Рахелы. Я снова открываю глаза и пристально смотрю на Руэна. — Да.
Еще одно ругательство срывается с его губ. Мои губы подергиваются от удовольствия, несмотря на мое нынешнее затруднительное положение. — Тот мальчик действительно твой брат? — Требует Руэн. Разъяренные красные глаза снова останавливаются на мне.
Тот мальчик? — Регис? — Уточняю я. Я не слышала, чтобы кто-нибудь называл Региса мальчиком с тех пор, как ему исполнилось пятнадцать, и он вырос на добрых шесть дюймов выше всех своих сверстников. Руэн утвердительно опускает голову, его хватка на моей шее немного ослабевает, и я делаю еще один глубокий вдох.
Руэн может быть хорошим союзником, если я смогу удержать его от разглашения моего секрета. Он может быть не просто союзником, он может быть хорошим партнером. Он силен. Это ясно по взглядам, которые я видела в его сторону в Академии. Теос может быть бабником, который кажется неопасным, но Каликс — тот, кого все боятся. Руэн — тот, на кого они рассчитывают, чтобы держать в узде кого-то вроде Каликса. Если я не смогу убедить его сохранить мой секрет, мне придется убить его. Я знаю, что сделаю это, и я действительно, черт возьми, не хочу убивать кого-то, кто не заслуживает моего клинка.
— Регис — мой брат во всех отношениях, которые имеют значение, — честно говорю я ему. — Он знает меня лучше всех, и он хороший человек, Руэн. Если ты расскажешь… — Я позволяю своему голосу наполниться трепетом и небольшой мольбой. Ему не нужно знать, что в ту секунду, когда он открыто решит обратиться к Богам, я выпущу ему кишки. — Они придут за ним, и они не просто убьют его. Боги будут пытать его за то, что он держал мое существование в секрете. — Они будут пытать и убивать всех в Престумном мире, хотя бы для того, чтобы показать пример того, что происходит с теми, кто не поклоняется Богам должным образом, точно так же, как Долос поступил со мной в Академии.
— Неужели он…
Я качаю головой еще до того, как он заканчивает вопрос. — Он полностью человек. И просто чтобы добавить еще немного к тому, что, как я надеюсь, является неопределенностью на его плечах, я добавляю: — Он хрупкий, Руэн. Он не переживет, что бы они с ним ни сделали.
Красный цвет в глазах Руэна слегка тускнеет, и я замечаю, как появляются синие пятна. Надеюсь, это означает, что его гнев утихает. Проходит удар, затем другой. Руэн отпускает мое горло, чтобы схватить за руку, и начинает тащить меня за собой.
— Давай, — выдыхает он. — Мы возвращаемся в Академию.
— Ты собираешься…
Он не дает мне закончить свой вопрос. — Нет, — выпаливает он, сверкая зубами и хмуря брови, прежде чем исправиться, — во всяком случае, пока, блядь, не собираюсь.
Это самый хороший ответ, который, как я подозреваю, я могу получить от него прямо сейчас. Итак, я позволила ему тащить меня через трущобы — наш темп был намного медленнее, чем тот, которым я добиралась сюда из кофейни. Он старается не привлекать к себе внимания в Ривьере так же, как и я. Я обдумываю это, а также все способы, которыми это может пойти не так, как надо.
Если я вернусь в Академию только со словом Руэна, что он не предаст меня — снова, ехидно напоминает мне мой разум — никто не знает, когда он решит, что сохранение моего секрета слишком рискованно для него и его братьев. Но если я не вернусь с ним сейчас, то мне наверняка придется его убить. Я прикусываю язык и продолжаю идти.
Такой женщине, как я, нелегко доверять. Меня избивали, брали в плен и продавали. Меня пытали и обучали. Воспитанная в кандалах и связанная проклятым контрактом крови, который делает меня обязанной Преступному миру, несмотря на то, как я пыталась доказать свою преданность им, Офелии. И все же, что-то подсказывает мне доверять этому человеку. Доверять Руэну Даркхейвену.
И тебе, и тем мальчикам, к которым ты все больше и больше привязываешься, нужно будет преодолеть то, что должно произойти. То есть… если они хотят победить своих собственных монстров.
Слова Кэдмона возвращаются ко мне с того дня в библиотеке. В то время они не имели никакого смысла. Осознание обрушивается на меня так внезапно, что моя нога зацепляется за выступ на углу улицы, и я спотыкаюсь. Только благодаря крепкой хватке, которой Руэн все еще держит меня за плечо, мне удается спастись от того, чтобы не растянуться лицом вниз на булыжниках.