Как только ритуал закончился и каждый из нас четверых сел там с нарисованной на наших головах руной, мы — все как один — шепчем слова древнего языка, которые гарантируют, что наша кровная связь сохранится надолго после того, как мы смоем руны. Хотя большинство людей не знают языка, который давно умер, они знают его благодаря своему образованию здесь, в «Академии Смертных Богов», и я знаю его… благодаря Офелии.
В моей голове вспыхивает пламя, и вопреки мне из моего горла вырывается крик боли. Я беру себя в руки секундой позже, когда вижу, как Руэн тянется ко мне, на его лице ясно читается боль. Я отстраняюсь от него, качая головой. Проходят секунды, кажущиеся вечностью, а потом все заканчивается.
Выдыхая с облегчением, я вскакиваю на ноги и бегу вверх по лестнице в ванную комнату. Никто не следует за мной. Я и не ожидаю, что они пойдут. Я быстро смываю почерневшую кровь со своей плоти, все еще чувствуя себя так, словно руна была выжжена на моем черепе, несмотря на тот факт, что когда я смотрю в зеркало, чтобы увидеть собственное отражение, не остается ничего, кроме прохладной, бледной кожи. Затем я беру несколько тряпок и, намочив их, выношу обратно в главную комнату.
Теос и Руэн берут свои без комментариев и вытирают кровь со своих лбов, но Каликс таинственным образом пропадает. Я опускаю взгляд на стол, понимая, что чаша для контракта с кровью исчезла. Итак, пропажа больше не кажется мне такой загадочной, когда я слышу, как скрипит дверь наверху, и он на мгновение появляется из своей комнаты, выглядывая из-за края перил, прежде чем исчезнуть в туалете.
Я бросаю его мокрую тряпку на стол и с тяжелым вздохом опускаюсь в кресло, которое занимала раньше. Минуту спустя Каликс снова появляется у перил и спускается на нижний этаж, чтобы снова занять свое место.
— Сейчас. — Руэн наклоняется вперед и упирается локтями в колени, устремляя на меня мрачный выжидающий взгляд. — Скажи нам правду, Кайра Незерак, — требует он. — Кто ты?
Я делаю глубокий вдох, затем еще и еще, не чувствуя, что ни один из них по-настоящему не достигает моих легких. Теперь пути назад нет. Они трое согласились на кровавый контракт, и это единственная гарантия, которую я получу, что, как только я открою рот и скажу им правду, они немедленно не потащат меня к Богам, чтобы наказать и казнить.
Тем не менее, я провела годы под опекой Офелии. Годы, когда меня учили держать рот на замке. Слова даются нелегко. — Я, — начинаю я, раздраженная легкой дрожью в этом единственном звуке слога. — Я родилась в Пограничных Землях.
Я считаю, что лучше всего начать с самого начала. С той ночи, когда умер мой отец, до того, как меня продали Гильдии ассасинов, до сделки, которую я заключила с Офелией, и, наконец, работы, которая привела меня в «Академию Смертных Богов». Я рассказываю им все.
Каждое слово ощущается как горячая рвота, вырывающаяся из моего горла. Они обжигают меня изнутри, и если бы я не знала лучше, я бы сказала, что Офелия сама была Богиней, наложившей на меня чары, которые сделали раскрытие этих секретов болезненным.
Я рассказываю им о том немногом, что знаю о своих способностях и о моем родителе Боге — моей матери, которую я на самом деле никогда не знала. Они трое молчат, пока каждое признание вырывается из моего горла, как битое стекло, выползающее из моих внутренностей. Однако с каждой правдой я чувствую себя все менее и менее обремененной. Как будто груз, о котором я и не подозревала, лежавший у меня на груди, был снят.
Я никогда так не снимала с себя ношу. Никогда не признавалась во всем тому, кто не был обязан хранить мои тайны. Когда я заканчиваю, в полостях моей грудной клетки возникает пустота, которой у меня никогда раньше не было. Как будто мое собственное тело — птичья клетка, в которой годами содержались десятки трепещущих зверюшек, а теперь я позволила дверце открыться, и они все улетели.
Изнеможение сковывает каждую частичку меня. Аранея соскакивает с колен Теоса и возвращается ко мне. Я кладу ладонь плашмя на подушку кресла, и она заползает на нее, похлопывая своей пушистой лапкой, когда я поднимаю ее к себе на плечо. Сочувствие и забота проносятся по краям моего сознания — ее эмоции проникают в меня. Я закрываю глаза и посылаю свою благодарность. Она отвечает, прижимаясь носом к коже сбоку от моей шеи.
Первым заговаривает Теос, его взгляд направлен на Руэна. — Что теперь? — спрашивает он.
Разве это не вопрос на миллион денза? Ехидно думаю я про себя. Что произойдет с нами четырьмя теперь, когда они знают мои секреты? Теперь, когда они связаны кровным контрактом совершая измену держа это при себе?