Нет, Боги не считают себя злодеями. Именно это делает их такими опасными. Для них они герои. Спасающие маленьких смертных созданий от их собственных опасений. Я закрываю глаза и сжимаю пальцы на запястье. Я мысленно считаю в обратном порядке от десяти, умоляя о терпении.
Медленно я возвращаюсь в то место, которое так хорошо знаю. То самое место, куда я ускользаю, когда Офелия дает мне один из своих уроков. Это маленькая частичка меня, которую я держала подальше от нее, подальше от всех. Мое безопасное место. Как только я прочно устраиваюсь в нем, я открываю глаза, тупо смотрю на арену и жду.
— Добро пожаловать, ученики, — выкрикивает Долос, его голос эхом разносится по небу, громкий и раскатистый. — Я уверен, вы все задаетесь вопросом, почему вас вызвали на арену. К сожалению, мы не собираемся так скоро снова проводить наши бои. — Напряжение внутри меня спадает, но лишь незначительно. Если это не битва, это не означает, что не может быть чего-то гораздо худшего. Зная Богов так, как знаю их я, лучше не возлагать на них больших надежд. Доброта в этом месте такая же редкость, как и надежда.
Моя кожа зудит и становится натянутой, пока Долос продолжает говорить. — Наша прославленная Академия скоро примет Совет Богов. Таким образом, любые разрешения на запрошенные поездки за пределы наших стен были отклонены и аннулированы.
Рядом со мной Руэн напрягается при упоминании Совета Богов. Я хочу повернуть голову и потребовать ответов. Что такое Совет Богов? Почему Академия находится в изоляции? Что это значит? Однако я не говорю ни слова. Я даже не смотрю в его сторону. Я продолжаю пристально смотреть вперед.
— Сам Трифон, наш Царь, прибудет в течение следующих нескольких дней. — Слова Долоса пронзают меня насквозь в одно мгновение. Трифон, Царь Богов.
О… Боги. Возможно, мне и удалось обмануть Даркхейвенов, даже Богов здесь, в Академии, но Трифон, Царь Богов, самый могущественный из них. Конечно, даже с серой, гасящей мою Божественность и силу, он был бы способен увидеть меня насквозь. Паника сжимает мне горло. Безопасное место в моем сознании зовет меня.
Почему-то у меня возникает странное ощущение, что Долос смотрит на меня из-за окружающих его теней. Темная завеса тумана, которая не дает ему быть полностью видимым и не дает его силе разрушать умы всех вокруг, находящихся в его ментальном заточении, слегка наклоняется в сторону, как будто он наклоняет голову, когда снова говорит.
— Ваш долг — доказать Совету Богов, что вы самые могущественные из их отпрысков и, следовательно, наиболее достойные их присутствия, — заявляет он. — Милосердие, которое я проявлял в последние месяцы, закончилось. На неопределенный срок. Если кто-либо из вас — как ученики, так и Терры — нарушит установленные нами правила, ваша казнь будет быстрой. Занятия будут приостановлены на следующие две недели, поскольку мы готовимся приветствовать нашего Царя и его свиту. Любые вопросы о заданиях можно направлять вашим преподавателям. Вы свободны.
Звучат все эти фанфары, и Долос объявляет окончание своего призыва с такой скоростью, что у меня возникает ощущение, будто меня сбросили с лошади и толкнули с края обрыва. Вой ревущего ветра и вода наполняют мои уши. Трифон приближается. Царь Богов идет сюда.
Долос исчезает с балкона, а затем полностью покидает секцию Богов. Другие Боги и наставники встают, переговариваясь между собой, некоторые кажутся взволнованными, а другим, похоже, скучно от этого заявления. Им все равно. Конечно, им все равно. Их жизни не подвергаются риску. Я вглядываюсь в их лица, в каждое из них, замечая Нарелль, Маладезию и даже Акслана.
Где Кэдмон? Я нигде его не вижу. Его фигура отсутствует на трибунах… Точно так же, как и фигура Найла.
Найл. Напоминание заставляет мою голову повернуться туда, где раньше сидела Мейрин. Но сейчас ее нет. Это занимает у меня мгновение, но мой взгляд зацепляется за ее удаляющуюся спину, когда она взбегает по ступенькам трибун, двигаясь грациозно и быстро. Я должна догнать ее. Я удостоверюсь, что с Найлом все в порядке, а потом… потом я разберусь с остальным.
Возможно, мне пора покинуть эту Академию. Покинуть Даркхейвенов.
— Кайра? — Паника и притворное спокойствие борются внутри меня, и, несмотря на мои попытки скрыть это, паника побеждает. Я поворачиваюсь лицом к Руэну, который встает со своего места и смотрит на меня, нахмурив брови. — Что случилось?