Дверь справа? Я думала, это ее личные комнаты. Однако я ничего не комментирую, а вместо этого благодарю ее и направляюсь по короткому коридору на кухню, в которой была этим же утром. Окно, выходящее на заднюю дверь, сейчас закрыто на задвижку. Я поворачиваю направо и останавливаюсь перед дверью, в которой, как я предполагала, остановилась мадам Брион.
Я стучу дважды, и мгновение спустя дверь резко открывается, на пороге появляется бледное и встревоженное лицо Региса. Он отходит в сторону, и я вхожу. Его беспокойство не помогает моему собственному, и я впиваюсь пальцами в плащ, прежде чем спохватываюсь и отпускаю ткань.
— Где он? — Спрашиваю я. — Карсел.
Регис вздрагивает и отходит, закрыв за мной дверь. Мои глаза сканируют комнату внутри. Я понимаю, что это не спальня, а гостиная. Стены оклеены насыщенно-красными обоями, толстый ковер лежит посреди комнаты, с одной стороны стоят сундуки, а по центру — кресла и диваны, беспорядочно расставленные тут и там столики для напитков — скорее второстепенная мысль, чем настоящее дополнение к комнате. Однако здесь нет никаких признаков Карсела.
Я замечаю дверь на противоположной стороне комнаты от той, через которую я вошла. Свет танцует под пространством, где заканчивается дверь и начинается пол. Однако из-за нее не доносится никаких голосов.
Регис необычно тих. Я снова смотрю на него. — Регис?
Он не смотрит на меня, когда отвечает. — Офелия хочет тебя видеть. — Его тон серьезен, и я чувствую, как что-то злое обхватывает когтями мою грудную клетку, сжимая ее так сильно, что я боюсь, что она сломается.
— Офелия? Она здесь? — А что насчет Карсела?
Регис по-прежнему не смотрит на меня. — Офелия решила встретиться с ним и поехать в Ривьер, — говорит он. — Вот почему ему потребовалось так много времени, чтобы добраться сюда. Он ждал ее.
— И она хочет меня видеть? — Я повторяю.
Он кивает.
Каким-то образом мне удается сохранить голос, даже когда я отвечаю. — Регис… что происходит?
На мой вопрос отвечает тишина. Долгая, глубокая, щемящая тишина. Наконец, он смотрит на меня, и когда он это делает, его губы изгибаются в судьбоносно говорящей неловкой гримасе. — Ты знаешь, в чем дело, Кайра.
Контракт. Я рассказала ему о Даркхейвенах в том последнем сообщении, которое отправила. Я сказала ему, что они знает… все. Лицо Региса осунувшееся, даже больше, чем казалось этим утром. Как будто те несколько часов, что мы были порознь, потрясли его глубже, чем даже тот нелепый вывод, к которому он пришел, предположив, что убил Смертного Бога в одиночку. Моя грудная клетка разлетается на миллион кусочков. Острые края вонзаются в мое сердце, разрезая его так, как я не чувствовала себя с той ночи, когда умер мой отец и весь мой мир рухнул.
— Ты сказал ей. — Это не вопрос, а утверждение. Регис — единственный кроме Даркхейвенов, кто знает, единственный, кому я когда-либо доверяла настолько, чтобы рассказать о своих секретах и неудачах. Я не могу дышать.
— Мне пришлось, Кай.
— Не называй меня так, черт возьми. — Предатель. Я хочу прокричать ему это слово, но я не могу даже вынести его вкуса во рту, даже если это именно то, кем он является. — Ты знаешь, я не доверяю многим людям в этом мире, Регис. — Слова слетают с моих быстро немеющих губ. Возможно, мое израненное сердце просто перестанет биться, прежде чем мне придется встретиться со своей истинной хозяйкой — той, которая держит в руках бразды правления моей судьбой. Это было бы благословением. — Но я доверяла тебе.
Он поворачивается ко мне лицом, его бледные щеки краснеют, а в глазах появляется незнакомый блеск. — Кайра, — начинает он, — она должна была знать — ты зашла слишком далеко. Ты подпустила их слишком близко и больше не слушаешь меня. Я говорил тебе, что им насрать на тебя. Им все равно…
— Они подписали кровавый контракт, чтобы сохранить мой секрет! — Крик эхом вырывается из меня, пугая нас обоих. Я никогда не кричала на Региса. Ни разу за все десять лет, что мы знаем друг друга. Его голубые глаза расширяются. У меня сводит живот.