Второй Уровень тут же сгибается пополам, его голова ударяется о парту, он давится, а затем отворачивается от друга, сидящего рядом, и его рвет в проход. Нарелль, наш преподаватель этого класса и Низшая Богиня Писцов, стоящая в передней части класса, морщится от отвращения. Тело любопытного засранца тяжело вздымается, когда он выплескивает свой завтрак на ступеньки. Пахнет яйцами и прокисшей какой-то гнилью.
Указывая костлявыми пальцами на мальчика, она ворчит. — Кто-нибудь, уведите его отсюда, — рявкает она с явным отвращением на лице и в голосе, когда она оттягивает верхнюю губу при виде того, как его снова тошнит, новая волна желчи и блевотины извергается из его губ. — Сейчас же! — лает она еще настойчивее.
Один из Терр у стены — я заметил, что он дальше всех от Кайры — отскакивает от камня и спешит ко Второму Уровню. Подхватив под руку Второго Уровня и помогая ему подняться, Терра, мальчик со сжатыми губами и шрамом на шее сбоку, поднимает своего хозяина и поспешно выводит его из комнаты.
Нарелль щелкает пальцами, и блевотина, покрывшая ступени, перестает существовать, испаряясь в небытие, как будто ее никогда и не было. Я откидываюсь на спинку стула, мои плечи опускаются от небольшого облегчения, которого я не испытывал уже несколько дней.
Она быстро возвращается к карте на стене и снова начинает говорить. — Первые из Великих Богов спустились в это царство, рожденные на горе Бримстоун у побережья Ортуса, — утверждает она. — Трифон, наш Царь, а затем его жена Данаи, Богиня Материнства. За ними последовали многие другие, благословив землю Анатоля своими силами и дарами.
— И распростронив свое семя повсюду, — говорит Каликс.
Несколько голов поворачиваются, губы кривятся, когда другие смеются. Нарелль замолкает, прищурившись, смотрит на моего брата. Он просто пожимает плечами в ответ на отвратительный взгляд, который она посылает в его сторону. Его это не беспокоит. Тем не менее, я благодарен за комментарий, поскольку те немногие ученики, которые заметили мои действия со Вторым Уровнем, утратили свой интерес и посмеиваются над грубостью Каликса.
— Ты часть этого семени, Каликс Даркхейвен, — чопорно фыркает Нарелль. — Твои дары исходят от одного из наших Величайших Высших Богов, самого Бога Силы.
— Если он такой чертовски сильный, — отвечает Каликс, — тогда почему он никогда не может удержаться от того, чтобы не оплодотворить стольких смертных женщин, сколько попадаются ему на глаза? — Каликс выгибает бровь, и на похожем на клюв носу Нарелль появляется характерная морщинка при его словах.
— Как Бог Силы, Азаи также является Богом Мужественности, — огрызается она. — Если бы не он, тебя бы не существовало, мальчик.
— О, мадам Нарелль, — отвечает Каликс, откидываясь назад и вытягивая ноги, проводя рукой по всей длине своей туники, прямо к своей гребаной промежности, как последний идиот, которым он и является, — я не мальчик. — Я стискиваю зубы и сопротивляюсь желанию ударить его головой об стол, чтобы заставить остановиться. Вся моя благодарность иссякла.
Нарелль приподнимает одну бровь, выгибая ее дугой, несмотря на то, что веселье берет верх над ней. — Только мальчики считают себя мужчинами до того, как они ими станут на самом деле, — заявляет она, — но если ты так настойчиво хочешь сорвать мой урок, возможно, ты сможешь закончить урок за меня?
Каликс стонет и убирает руку от брюк. — Какой, блядь, в этом смысл? — он ворчит. — Все знают, что Боги пришли с горы Бримстоун на юге. Мы знаем, что это место расположения первой Академии и что оно считается самым священным местом на нашем континенте. У меня нет интереса преподавать такой предмет. Я бы предпочел фехтование.
— Что ж, тогда я предлагаю тебе держать рот на замке на время занятий и позволить мне вести этот предмет. Ты достаточно скоро будешь учиться владеть мечом.
Каликс жестом просит ее продолжать, на его лице явно читается незаинтересованность. Нарелль, однако, больше ничего ему не говорит, снова поворачивается к карте и продолжает. Как только внимание всех вновь сосредотачивается на занятии, а вспышка моего брата заканчивается, я наклоняюсь к нему.
— Если ты еще раз провернешь такое, — предупреждаю я его, — я, блядь, перережу тебе подколенные сухожилия перед тренировочным боем.
Каликс сидящий с права от меня посмеивается. Я прищуриваюсь на него, и он одаривает меня ухмылкой. — Не собираешься поблагодарить меня за то, что я прикрыл твою задницу?
Напряжение сковывает мои мышцы, превращая их в камень. — Я не понимаю, что ты имеешь в виду, — холодно говорю я. Однако я точно знаю, что слишком сильное оскорбление в адрес Нарелль привело бы к тому, что она забила бы палкой не Каликса, а нашу гребаную Терру. Еще одна травма и еще один период выздоровления, который она, вероятно, не вынесет.