— Если я не выполню ваши задания, — отвечаю я, — разве это не будет означать, что я это заслужила?
Он полностью поворачивается ко мне лицом, обе брови хмурятся. Выражение его лица меняется от удивленного любопытства к глубокому замешательству. — Я знаю, что ты плохого мнения о Божественных Существах, Кайра Незерак…
Дыхание вырывается из моих легких, и я инстинктивно склоняю голову. — Нет, сэр, я…
Кэдмон поднимает руку, останавливая мое отрицание. — Я смиренно прошу тебя воздержаться от лжи в моем присутствии, дитя.
Я крепко сжимаю губы. Черт. Черт. Гребаный черт. Сердце бешено колотится в моей груди, я прикусываю язык и молюсь, чтобы все, что он решит сделать, было не так уж плохо. Хотя прошло почти две недели после порки, я все еще чувствую фантомную боль от хлыста Акслана, пронзающего мою плоть и мышцы, в некоторых местах почти до костей. Кожа, может быть, и заживает, но боль остается.
Он знает. Резкий укус страха впивается мне в затылок. Злобные когти впиваются в мои кости, разрывая внутренности в клочья, поглощая меня. К горлу подступает желчь, густая, горячая и неистовая.
— Кайра, посмотри на меня. — За командой Кэдмона следует взрыв его убеждения, слова обволакивают мою голову невидимой силой и заставляют поднять взгляд, чтобы встретить его. — Успокойся, дитя, — говорит он. Его взгляд смягчается, но я не могу позволить себе доверять ему. — Сделай вдох.
Я задыхаюсь, втягивая воздух.
— Выдохни, — приказывает он. Я делаю, и мир перестает крениться, комната больше не вибрирует от необходимости вращаться. — Хорошо. — Он одобрительно кивает. — Ты в порядке. Не нужно паниковать. В отличие от моих собратьев-Богов, я не собираюсь наказывать тебя за то, что ты испытываешь что-то вроде обиды.
Сильный шок, охватывает меня. Он не собирается меня наказывать? Должно быть, что-то из моих мыслей отразилось на моем лице, потому что его губы растянулись в грустной улыбке — таком выражении, которое человек мог бы заставить себя утешить другого, но яркость этого выражения никогда не достигает его глаз.
— Я стар, — говорит мне Кэдмон. — Намного старше, чем многие думают, и я вижу гораздо дальше, чем знает даже Трифон. Прошлое. Настоящее. Будущее. Все они связаны нитями судьбы. Я понимаю, почему ты так себя чувствуешь, и я не могу постичь ту боль, которую ты, должно быть, испытала, чтобы оказаться там, где ты сейчас находишься.
Как много он знает? Мой разум бунтует, требуя ответов, которые я боюсь найти. Холодные капли пота выступают у меня по спине и на затылке. Такое ощущение, что моя кожа покрыта тонким слоем инея. Мое сердце, несмотря на учащенное дыхание, все еще колотится в груди, дико и неконтролируемо. Я продолжаю ровно дышать, заставляя свое тело сохранять хоть какое-то подобие контроля и спокойствия, как бы трудно этого ничего не было.
— Я попросил тебя навещать меня здесь, и помогать мне с моими исследованиями, чтобы дать тебе время, — продолжает Кэдмон.
— Время для чего? — Мои губы дрожат от усилия, которое мне требуется, чтобы задать вопрос. Я не совсем уверена, опасно ли задавать этот вопрос или нет, но потребность знать пересиливает все остальное.
— Время для исцеления, — отвечает Кэдмон, невозмутимый моим вопросом. — Пришло время подумать, что делать с оставшейся частью твоей жизни — справишься ли ты с трудностями, которые вскоре встанут на твоем пути, или ты отвернешься от них.
Трудности? Какие, к черту, трудности? Разве их итак недостаточно? Разве я недостаточно сделала? Почему я не могу просто освободиться от своего контракта и долга перед Преступным миром и исчезнуть обратно в Пограничных Землях? Обжигающе горячие слезы жгут мне глаза от тщетности, которая тяжким грузом ложится на мои плечи, предупреждая меня, что это будет не так просто, как я когда-то думала. Это одновременно угроза и жестокое поддразнивание, просто вне моей досягаемости.
— Думаю, на сегодня достаточно, — говорит Кэдмон. — Я просто прошу тебя прочитать это и поделиться своими мыслями по этому поводу при нашей следующей встрече. — Он указывает на книгу, которую я все еще сжимаю в руках.
Я совсем забыла об этом, но, заметив его движение, опускаю взгляд и сжимаю пальцами обложку тома. — Да, ваша Божественность, — отвечаю я, снова склоняя голову.
— Просто, Кэдмон, когда мы будем одни, Кайра, — заявляет он.
Я не знаю почему, но всякий раз, когда он называет меня по имени, мне кажется, что он напоминает мне, что оно у меня есть. Возможно, это потому, что большинство Богов и их детей называют слуг Академии просто Терра, давая лишь немногим из них истинную личность, хотя у всех у них есть имена. Такой доброты я не ожидала от человека его положения.