— Если я захочу твое сердце, — продолжает он, одна его рука покидает мое бедро и перемещается вверх по животу. Я резко втягиваю воздух, но он продолжает двигаться между моих грудей, пока не останавливается прямо там, где мое сердце выбивает неровный ритм в пределах моей кожи и костей. Буря и безумие, вот кто этот человек. Кто они все. И я лечу прямо в эпицентр этого. — Все, что потребуется, — это одна секунда, и оно будет моим.
Каликс выкручивает руку, впиваясь пальцами в мою грудь, когда угроза, которую он имеет в виду, становится ясной для меня. Я также могу представить это — моя грудная клетка разорвана, и мое сердце лежит у него на ладони. Изображение слишком четкое, чтобы быть чем-то иным, кроме моего собственного инстинкта самосохранения, включившегося в работу, предостерегая меня держаться подальше от такого ужасающего зверя.
Я не поддаюсь этому страху. Я отстраняюсь от него и смотрю в лесную глубину его взгляда. — Ты можешь вырвать мое сердце из моего тела, — говорю я, — но оно никогда не будет принадлежать тебе. Ты можешь забирать физические вещи у своих жертв, но есть частички их «меня», к которым ты никогда не сможешь прикоснуться. — Слова звучат как шипение, и я могу сказать, что они сбивают его с толку, потому что в следующее мгновение его рука убирается с моей груди, и он наклоняет ко мне голову.
Нахмурив брови, Каликс изучает меня, его глаза блуждают по моему лицу, чтобы уловить серьезное выражение. Даже с жаром, все еще пульсирующим у меня внутри, я не настолько слаба, чтобы позволить ему подобраться так близко, не убедившись, что он точно знает, какому существу угрожает. Во всяком случае, настолько, насколько я могу — потому что, даже если мы здесь, скрытые в темноте моей комнаты, мы оба все еще собственность Академии. Его решения не всегда являются его собственными, как и мои.
— Ты действительно не хочешь меня? — Тон Каликса грубый от недоумения, как будто он никогда не слышал ничего подобного и думал, что другой человек говорит правду. Я отмечаю, что он никак не реагирует на мой комментарий о его жертвах. Как будто это слово прозвучало у него в ушах и слетело с плеч, еще одно обвинение, которым он не удосужился заняться.
— Чего я хочу, — отвечаю я, отвечая на его вопрос с гораздо большей честностью, чем, я думаю, следовало бы, — так это свободу.
Он моргает. Проходит мгновение. Затем еще одно и еще. На десятом Каликс, кажется, полностью забыл о своих прежних намерениях. Он поднимает меня со своих бедер и, встав, смотрит на меня сверху вниз, нахмурив губы и сжав челюсти.
Я наполовину ожидаю, что он скажет что-нибудь едкое и унизительное — оскорбит меня за то, что я так сбила его с толку. Он шокирует меня, когда наклоняется, кладет руку мне на затылок и притягивает ближе к себе. Наши лица всего в нескольких дюймах друг от друга.
— Скажи «нет», — приказывает он.
Черт. Мои ресницы приподнимаются, когда я встречаюсь с ним взглядом. На этот раз в них нет дразнящего блеска. Только серьезность.
— Скажи это, — повторяет он, его тон становится более жестким и наполненным силой.
Я не хочу. Я не могу. И это перечеркивает все, что я только что пыталась ему сказать. Независимо от того, что я говорю и что планирую делать, пока нахожусь здесь, в этой Академии, есть ложь, которую мне невыносимо произносить.
Каликс вздыхает, а затем, наконец, наклоняется вперед. Его глаза остаются открытыми, как и мои, когда его пальцы играют на моем затылке, а губы касаются моих. Этот поцелуй совсем не похож на первый. Он не резкий или подлый, а мягкий и любопытный.
Красные и зеленые отблески играют в его радужках, отвлекая меня от чувственного ощущения его губ, играющих с моими собственными, приоткрывающих мой рот, когда его язык прикасается ко мне гораздо нежнее, чем когда-либо прежде. У меня перехватывает дыхание, и его рука застывает на моем затылке. Его глаза расширяются еще больше, и меня пронзает вспышка страха, когда я осознаю, где была его рука.
Мне требуется все мое самосохранение, чтобы не положить руку себе на затылок там, где раньше была его рука, где находится осколок серы.
Почувствовал ли он это? Я задерживаю дыхание и снова поднимаю на него взгляд, ожидая его вопросов. Однако, к моему полному шоку, его лицо ничего не выражает. Выражение его лица остается загадочным. Даже его нахмуренный лоб разгладился, и Каликс просто стоит там еще мгновение, глядя на меня так, словно я каким-то образом задала ему загадку, которую нужно разгадать, и он решает, стоит ли это усилий или нет.