Теос подходит ближе ко мне, и мой взгляд останавливается на обнаженной мужской груди передо мной. Образы той единственной ночи, которую мы провели вместе, крутятся в моей голове. Я поднимаю глаза на его лицо, но на этом не останавливаюсь. Нет, вместо этого мой взгляд фиксируется на его губах, вспоминая мягкость, с которой они скользили по моим, прежде чем опуститься ниже, ниже, ниже, пока он не пососал мой клитор и не почувствовал вкус моего удовольствия на своем языке, прежде чем вернуть его мне.
Жар поднимается к моему горлу, душа меня странным желанием, которого я никогда раньше не испытывала. Одна ночь. Это все, что было, и ничем другим это быть не может. Я сказала ему это, и я имела в виду именно это.
— Мне нужно, чтобы ты не лишала меня мужества, Деа, — говорит Теос, понижая голос почти до шепота. Что-то, что можем услышать только он и я — и, возможно, Каликс. Его слова поражают меня и возвращают в настоящее, а не в то место за дверью его спальни, где он взял меня нежно и грубо, сделав все, чего я никогда не знала, чего желала.
— Звучит не слишком обнадеживающе, — отвечаю я, подражая его тону.
Он закрывает глаза, темные ресницы опускаются на его высокие скулы. Проходит мгновение, затем другое. Каликсу требуется долгий вдох, чтобы Теос снова открыл их, бросая на брата мрачный взгляд, прежде чем вернуть свое внимание ко мне, выражение его лица смягчается в ту же секунду, как он это делает.
Я не должна так переживать из-за того, что его напряжение спадает, когда он смотрит на меня. Как будто в моей груди образовалась дыра, пустота, которая ждет, когда ее заполнят.
— Как и ожидалось, ты посетишь мероприятие с нами, — бормочет Теос, — И Долос прислал нам… — Его слова замолкают, брови хмурятся, пока он пытается сообразить, как сформулировать то, что он пытается сказать. — Ансамбль, — наконец решает он, — который ты должна надеть.
Нет, определенно ничего хорошего.
Затем дверь позади нас открывается, и входит новая Терра, ее лицо гораздо более молодое, чем у трех других, когда она суетится с манекеном в руках. Она неловко двигается, поднимая манекен повыше, пытаясь, чтобы ноги не царапали пол, обходя нас троих стороной.
От ее прихода у меня в животе не так сильно опускается кусок льда, как от лоскутков ткани, прилипших к манекену, который она держит в руках. Я разеваю рот от шока и ужаса, когда она идет через комнату, чтобы установить эту чертову штуковину рядом с тремя другими. В отличие от костюмов и пиджаков, висящих на мужских манекенах, с длинными рукавами и блестящими витиеватыми пуговицами, для этого четвертого, очевидно не хватило ткани.
— Это не платье. — Мои слова срываются с языка, когда я смотрю на прозрачные полоски, которые изгибаются по женскому манекену, приколотые в разных местах.
Каликс хихикает и качает головой.
Я не могу ударить Даркхейвена, напоминаю я себе. Если бы я попыталась, они бы сразу поняли, что я не такая слабая, как обычный человек. Однако желание этого не проходит. Оно растет только по мере того, как новая Терра перебирает ткани и драгоценности, которыми устланы пол и шезлонги. Взяв толстый золотой шейный платок, она надевает его на шею манекена, прежде чем приподнять прозрачную ткань и что-то сделать пальцами, чего я не вижу.
Когда она отступает назад, кажется, что из ожерелья торчат полоски едва заметного материала. Нет, не ожерелье, я признаю. Это может выглядеть сверкающим и красивым, но я не невежественная невинность. Это не ювелирное изделие. Независимо от того, сколько рубинов, черных бриллиантов и топазов инкрустировано в это изделие, я вижу его таким, какое оно есть на самом деле.
Это чертов ошейник, и ношение его будет доказательством того, что я усвоила урок за свое непослушание и неуважение.
Теперь комментарий Теоса о том, чтобы не лишать его мужества, имеет смысл.
Долос хочет, чтобы я пришла на вечеринку в честь Дня Нисхождения с символом моей покорности не только Даркхейвенам, но и самим Богам.
Глава 19
Кайра
Я смотрю на платье — если это вообще можно назвать платьем — как оно облегает моё тело, отражённое в высоком напольном зеркале, которое притащили сюда после того, как младшая из Терр закончила свои обязанности. Кончики пальцев леденеют, когда я провожу ими по глубокому вырезу. Меня вымыли, расчесали, выщипали, будто я чёртова курица, которую готовят к праздничному ужину. Косы расплели, и теперь волосы тяжёлыми волнами спадают по спине и плечам, закручиваясь на концах.