За этими дверями лежит ночь непристойного разврата и насилия. Попасть на подобные мероприятия — все равно что переступить очень тонкую грань. Одно неверное движение, и вспыхнувшие эмоции всегда могут перерасти в насилие. Чувство собственничества, которое Божественные испытывают по отношению к своим слугам и возлюбленным, всегда переходит в следующую крайность. Проклиная свою Божественную Кровь, я знаю, что если кто-то, кроме моих братьев, попытается наложить на нее свои лапы, я вырву их, от их тел и засуну им в задницы.
Кайра долгое время ничего не говорит. Когда она откашливается, ее голос звучит хрипло и лишь немного менее нервно, чем раньше — как будто она возвращается к той девушке, которую я знаю гораздо лучше, чем эту странную тихоню. — Значит, моя обязанность сегодня вечером — следовать за вами и позволить вам… делать со мной то, что убедит Богов, что я под вашим контролем? — уточняет она.
— Более или менее, — соглашается Руэн.
Она прикусывает губу, зубы сверкают белизной, когда погружаются в нежную, как лепесток, кожу. Мой член пульсирует в моих гребаных штанах. Мне следовало попросить что-нибудь из менее плотной ткани, как у Каликса. Я надеялся, что мой наряд хоть немного её успокоит, когда она узнает, какие именно вечеринки устраивают Боги. А теперь… теперь я сожалею о каждом грёбаном стежке, мешающем мне почувствовать её обнажённое тело рядом с моим.
— Хорошо. — Кайра опускает голову в знак кивка. — Тогда давайте сделаем это. Быстрее начнем — быстрее покончим с этим. — Она поворачивает голову к Каликсу и, к моему крайнему удивлению, поднимает руку, протягивая ее ему. — Ты проведешь меня? — спрашивает она его.
Каликс на мгновение замирает, как будто он тоже ошеломлен. Однако он приходит в себя гораздо быстрее, чем я, когда убирает руку с моего плеча и берет ее за руку, поднося тыльную сторону костяшек к своим губам. Он оставляет поцелуй на ее коже, и уродливое зеленое чудовище появляется внутри меня так быстро, что я чуть не рычу проклятие.
Руэн ловит мой взгляд и едва заметно качает головой.
— Это было бы для меня удовольствием, — отвечает Каликс на предложение Кайры, беря ее ладонь и кладя ее на сгиб своей руки. Вместе они вдвоем направляются к двойным дверям, и, словно зачарованные, двери открываются, открывая все, что находится за ними.
— Следи за ними, — шепчет мне Руэн. — С Каликсом что-то не так. Он играет с ней в какую-то игру, и я думаю, что он намеренно оставляет нас в стороне.
Мой взгляд устремляется к нему, когда Кайра и Каликс подходят ко входу. — Ты думаешь, он планирует причинить ей боль?
Руэн долго молчит, пока мы подходим к ним сзади. Как раз перед тем, как наши ноги пересекают границу зала удовольствия и боли, специально отведенного для Дня Нисхождения, я слышу его ответ. — Я понятия не имею, что он планирует, — вот и все, что он говорит.
Глава 21
Кайра
Вспышки обнажённой кожи и золотой ткани мелькают перед моим слегка искажённым взглядом. Сквозь маску, закрывающую глаза, пусть даже почти прозрачную, я чувствую себя слепой дурой. Мои пальцы вцепляются в руку Каликса, ногти вонзаются в ткань с такой силой, что я надеюсь — ему больно.
Однако это действие, кажется, только забавляет его. Его улыбка ни на йоту не угасла с тех пор, как мы вошли в зал. — Что ты планируешь? — Я тихо шиплю, достаточно тихо, чтобы никто другой не услышал.
Краем глаза я замечаю ухмылку Каликса. — Теперь ты преодолела свой страх? — спрашивает он. — Это было быстро.
— Ты назвал меня воровкой, — шепчу я. — И лгуньей — что ты имел в виду?
Он смеется, звук такой, словно два валуна ударяются друг о друга, и в то же время такой глубоко чувственный, что у меня дрожат бедра. Он как дурманящий наркотик, вызывающий привыкание у тех, кто нуждается в побеге, и смертельно опасный для тех, кто не знает, сколько он может выдержать.
— Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду, маленькая воровка, — говорит Каликс. — Сейчас ты пытаешься понять, как я это выяснил — или, возможно, тебе интересно, как тебе убедить меня хранить твои секреты.
— Ты никому не говорил, — отвечаю я. Это ответ и вопрос.
— Нет, еще нет. — Невысказанное «пока» повисло между нами. Несмотря на неудобные сандалии, которые украшают мои ноги и напрягают икры, мы с Каликсом скользим по холодному кафельному полу огромного холла.