Глава 3
Кайра
В моей голове ревет так громко, что кажется, будто сами ветры поселились в моих ушах. Это громче всего, что я когда-либо слышала раньше. Это переполняет мои чувства, даже самые грубые, открытые, кровоточащие.
Сколько уже было ударов плетью? Пять? Десять? Я сбилась со счета так быстро, что все расплывается у меня в голове. Возможно, это белладонна действует. Снова и снова хлыст впивается в мою плоть, а затем тянется вниз, рассекая мышцы и нервы.
Каждая отметина прожигает меня насквозь, разрезая на части, когда теплая кровь сочится с моих плеч и стекает к щелочке между ягодиц, скрытой брюками. Хлыст врезается в меня так глубоко, что, клянусь, я чувствую прикосновение воздуха к костям своего позвоночника.
Я наклоняюсь вперед. Если бы не наручники и цепи, я бы упала лицом в песок передо мной, не заботясь о том, видит ли кто-нибудь мою грудь. Нагота или скромность. Все это больше не имеет значения. Единственное, на чем я могу сосредоточиться, — это спазматическая боль в моем теле.
К двадцатому удару, по крайней мере, я думаю, что это число, на котором мы находимся, боль полностью проходит. Если я плачу, я не чувствую слез. Если я плачу, я не чувствую слёз. Если я ещё в сознании — я не уверена. Разве они продолжили бы, если бы я отключилась от боли? Мне сложно представить, что кто-то получает удовольствие, глядя, как бессознательная Терра лежит лицом в грязи и песке арены, истерзанная до мяса… но, с другой стороны, Божественные Существа — жестокие создания, и я никогда не понимала, от чего они получают удовольствие.
Я смутно осознаю, что меня окружает. Песок в глазах и под коленями — он прорывается сквозь ткань штанов, царапая кожу. Стоять на коленях на этом песке — ещё одно испытание. Тихие голоса толпы гудят на задворках сознания. Их взгляды — всё ещё здесь, ощутимые, обжигающие, будто проникают сквозь кожу. Я чувствую всех сразу — и никого. Мои ресницы трепещут, когда что-то мягкое и нежное касается моей плоти. Вода. Я чувствую, как на меня льют воду. Как будто мою плоть не измельчают, а вместо этого омывают и очищают. Весь пот, грязь и пыль, покрывавшие меня, исчезают, как будто их никогда и не было.
Каждый мелкий шрам, каждая рана — всё постепенно успокаивается. Даже это отвратительное чувство засохшей крови под ногтями, которое я носила с собой годами, исчезает. Это не по-настоящему. Ничего из этого не реально, но… всё равно приятно. Интересно, каково это — быть полностью чистой? Без вины. Без греха. Наверное, это похоже на то, что я чувствую сейчас.
Трепещущее прикосновение чьих-то пальцев скользит по моему лицу, обводя черты, начиная со лба, а затем спускаясь по внешней стороне лица к линии подбородка. Я позволяю своим глазам полностью закрыться, блокируя образы моего окружения, Богов, Смертных Богов и арены, и внезапно я оказываюсь где-то совершенно в другом месте. Где-то где… покой.
Когда я в последний раз чувствовала себя умиротворенной?
С моим отцом? Возможно. Он был сильным человеком. Хорошо образованным и более умным, чем большинство других жителей Пограничных Земель. Он был грубым и часто стойким, и редкая мягкость с его стороны длилась недолго. После его смерти никого не осталось, кто мог бы быть мягким. Никого, кому бы действительно было не всё равно на ублюдка-полукровку, ребёнка Бога, который живой был опаснее, чем мёртвый.
Солнечный жар на моем ноющем позвоночнике уже не такой сильный, как раньше, а просто теплый. Легкие, как перышко, эти нежные пальцы скользят по моему телу, предлагая комфорт. Сама того не желая, я выгибаюсь навстречу, склоняясь в эти успокаивающие объятия. Невидимое существо вздрагивает, как будто не ожидало моего ответа. Затем, прежде чем я успеваю вернуться к реальности, она полностью накрывает меня.
Руки обнимают меня. Горячее дыхание на моем лице, движется вниз. Оно задерживается на моих губах, а затем касается горла. Тихий стон поднимается вверх по моему горлу. Без боли, которую, я знаю, я должна испытывать, эти ощущения гораздо более чувственны, чем я ожидала. Неизвестное присутствие немного отступает, как будто осознавая мой дискомфорт от подобных ощущений.
Когда я снова открываю глаза, то обнаруживаю под коленями не окровавленную грязь и песок, а мягкую траву, которую колышет невидимый ветерок. Я смотрю все выше и выше, пока не вижу далекие горы, покрытые снегом. Вокруг меня распускаются цветы, и впервые за несколько дней я наконец-то снова чувствую тепло. Весь лед, наполнивший мои вены, растаял, и я вздыхаю с облегчением, когда солнечные лучи заливают меня. Мои губы растягиваются в улыбке.