Я перевожу взгляд на последнюю Даркхейвена. Руэн неподвижно стоит на невидимом ринге своей собственной спарринг-зоны, его глаза бегают из стороны в сторону, пока его противник совершает зигзагообразные движения, рассекая землю по мере приближения. В одно мгновение Руэн рядом, а в следующее — когда его противник прыгает с занесенным над головой мечом — он уходит. Затем противник вскрикивает и падает лицом в грязь. Брызг крови нет, но он не успевает подняться, как прямо над ним появляется Руэн, смотрит на плоскую сторону своего меча, прежде чем оторвать взгляд от металла и встретиться с моим.
Прошло уже больше недели с тех пор, как я потребовала от него услугу, но я все еще не получила весточки от Региса, чтобы сообщить мне, что он вернулся в Ривьер. Мой опыт подсказывает мне, что это нормально — не слышать о нем несколько недель, а не просто дней, особенно когда он на работе. Мой разум, однако, останавливается на том факте, что он назвал дату окончания своей собственной миссии, и эта дата пришла и ушла.
Вот почему мы не указываем даты окончания миссий. Это почти как проклятие. Он, должно быть, думал, что это будет легко, а теперь обнаруживает, что это не так. Регис талантлив, напоминаю я себе. Его воспитали так же, как и меня, и во многих отношениях он намного лучший ассасин, чем я. Если бы не его отвращение к грязи, он, вероятно, опередил бы меня с точки зрения лучших ассасинов Офелии. Мое единственное притязание на славу — это тот факт, что моя Божественная Кровь дает мне улучшенные чувства и определенные способности.
Проклятие из уст женщины вырывает меня из задумчивости, когда мимо меня проходит знакомое тело. Она поворачивается, позволяя своей спине сначала удариться о стену, бросает свой клинок в песок у наших ног и соскальзывает вниз, чтобы сесть на задницу, согнув колени.
Огненно-рыжие волосы Мейрин заплетены сзади в несколько замысловатых косичек — некоторые украшены бисером, некоторые без украшений — на макушке, а одна длинная толстая прядь волос свисает по спине. Она раскраснелась с головы до ног, ее обычно бледная веснушчатая кожа порозовела из-за солнца, которое решило выглянуть из-за зимних облаков. Больше не кажется, что зима нависла над головой, но весна, возможно, уже в пути. Я была здесь почти целый семестр, когда даже не была уверена, что продержусь больше нескольких недель. Иногда я удивляю даже саму себя.
— Это смешно, — бормочет Мейрин, глядя на арену, наблюдая, как ее одноклассники нападают друг на друга с кинжалами, мечами и кулаками.
На противоположной стороне я замечаю Найла, спешащего к большой бочке с водой, установленной, без сомнения, для Смертных Богов, потому что Боги часто забывают, что у Терр тоже есть потребности. Он стоит в очереди, чтобы набрать кружку воды, которую, скорее всего, принесет ей.
Я снова опускаю взгляд. Что она делает, сидя здесь?
— Ты знаешь, сколько Смертных Богов погибло в этих битвах? — Она так быстро задает вопрос, что я не уверена, говорит ли она просто потому, что расстроена, или потому, что хочет, чтобы кто-нибудь выслушал. Я держу рот на замке, не произнося ни слова.
Мейрин откидывает голову назад и многозначительно смотрит на меня. — Ну? — подсказывает она.
Черт возьми, она действительно хочет ответа. Я пожимаю плечами. — Нет, не знаю, — признаю я.
— Большинство из них, — говорит она мне, оглядываясь на арену. — Многие выжили в этих прошлых битвах, потому что Маладезия была выбрана первоначальным действующим судьей. — Она вздрагивает. — Редко кому из стольких удается выжить и продвинуться.
— Вы сражались раньше? — Я спрашиваю, прежде чем успеваю передумать.
Ее голова откидывается на каменную стену, и она выдыхает. — Однажды, — признается она, взгляд становится отстраненным. — И это то, чего я бы предпочла не повторять. Мне потребовались недели, чтобы исцелиться, и я едва выкарабкалась… не говоря уже о ночных кошмарах.
Последняя часть ее признания вырывается тише, чем остальное. Кошмары, я думаю. У нас есть что-то общее.
Мне тоже долгие годы снились кошмары после моего первого убийства, после обучения Офелии. Если я достаточно прочищу свой разум или истощу свое тело, то иногда мне удается убежать от них, поспав несколько часов, прежде чем они снова найдут меня. Вполне логично, что они были бы и у нее тоже, если ее заставили сражаться насмерть на этой самой арене.