Виктория Ив
Царство нежности, тонкости, терпимости
– Миловиден, – нагло соврала девушка – оператор, с любопытством разглядывая старый, изрядно помятый фотоснимок. «Интересно, из каких закромов извлечён сей жалкий пережиток прошлого?!»
Молодой мужчина взирал с антикварной штуковины гордо и слегка пренебрежительно. Сардоническая улыбка демонстрировала золотые фиксы вперемешку с имплантами – причудливый символ респектабельности тех лет – и скорее напоминала оскал самого дьявола, прибывшего из преисподней в откровенных красных плавках, джинсовой кепке образца постсоветского времени и с удочкой вместо сатанинского трезубца в руках. Ни дать ни взять – фото из популярного журнала «Лучшие из лучших».
Приобретая очередной номер, Дина делала одну и ту же надпись на обложке, на лбу у микеланджеловского Давида, стилизованное изображение которого служило логотипом еженедельника: « Мы о вас помним. Память – всё, что нам осталось». За витиеватой подписью следовал постскриптум : « Многоуважаемый постер номера (имя рек), вы имеете предложить что-либо ещё?»
Журнал публиковал множество фотоснимков достойных и менее достойных мужей, живших когда-то на Земле. Каждый раз, в ожидании нового номера, Дину Ивановну охватывал ажиотаж: она стремилась предугадать, кто станет следующим в нескончаемой череде известных покойников, удостоившихся чести «побывать в постерах». В одном из последних номеров сия почётная роль была отведена Григорию Распутину, в предыдущем – Мао Цзэдуну. Дина сочла это забавным и, сделав привычные надписи, пририсовала Великому кормчему рыжий панковский ирокез, а царскому фавориту – рога и бородавку на кончике носа. Производить надписи и корректировать облик известных людей стало странным, лишённым всякого смысла ритуалом.
«Вени, види, вици!» – прозвучало в Дининой голове (Юлий Цезарь, и о тебе помним). «Чур меня, чур! Сгинь, рудимент, изыди!» – мысленно потребовала она. Время от времени любимый возглас мужа вторгался в мозг Дины Ивановны помимо её воли. И сейчас, и прежде он омерзительно напоминал победоносный визг хряка-производителя.
Женщина нервно передёрнула плечами:
– Итак, когда приступим?
– Уже приступили, – операторша ответила тоном, заставившим клиентессу на миг усомниться в собственных умственных способностях.
Дама хищно всверлилась взглядом в монитор «ЖЮ – 8»: изображение привычно оживало прямо на её глазах. Вот он, фальшивый добрячок, весело подмигивает и, бросив удочку в колеблющуюся траву, приветственно машет им рукой. «Так-то ты обходишься с моими подарками?! Впрочем, так было всегда».
– Безвременно усопший, один из них! – констатировала Дина, изобразив крайнюю печаль, и сощурила глаза: зелёные травяные язычки вмиг превратились в пляшущие огненные. «Как тебе, милый, там, где ты теперь? Надеюсь, ты именно там, где я думаю!»
На мониторе «ЖЮ – 8» в буйстве красок царствовало лето 1998 года, когда им с мужем было всего по тридцать три года. Сколько воды утекло с тех пор! Вечные споры, передряги, выяснение отношений формата «инь-ян», временами переходящее в рукопашный бой…Своеобразная закалка тела и души, продолжавшаяся без малого семнадцать лет!
«Мужчины все таковы – аморальные существа! – пытались успокаивать когда-то подруги, увещевала пожилая соседка, отправляя вечно пьяного мужа в постель. Даже её мама, образец долготерпения и нравственности, не проронила ни единой слезинки на похоронах отца: «Такими их создал Бог… Видимо, для поддержания Великого Равновесия».
И что теперь?
Всё кануло в Лету, иллюзорной гармонии прежней жизни пришёл конец. Пришёл в одночасье, оставив весьма ощутимую брешь и сохранив одни лишь воспоминания:
«О, дорогая, у нас нынче супчик? Никак змеиный? Ужжжжааааа....Мерзопаааааа… Приятного тебе аппетита, я пока что жить хочу».
Или :
« Дорогуша, по квартире прокатился смерч?.. Нет?! Да ладно!»
Однако поначалу чего-то катастрофически недоставало. « Чего-то» – это ещё мягко сказано: не с кем стало и словом перемолвиться по-старому, по-семейному. Кому, скажите на милость, в нынешних условиях следовало желать захлебнуться в ванне-джакузи? В чью тарелку, давясь от смеха, можно было украдкой подбросить электронную муху или таракана?! Но что было самым досадным – некого стало выпихивать с кровати посреди ночи, чтобы прекратил храпеть, а затем вдохновенно лгать, уверяя, что он-де свалился сам, вследствие очередного кошмара.
Правда, шанс обретения утраченного равновесия, пусть и неполноценного, в скором времени был изобретен: просторы тоскующей по прошлому Земли – Амазонки стали заполняться имитаторами чьих-то мужей, братьев и отцов. И всё бы хорошо, но достичь эффекта прироста населения естественным путём никак не удавалось. Апокалипсис медленно, но неумолимо маячил на горизонте, рисуя удручающие картины суррогатного мира третьего тысячелетия.