— И что? — равнодушно уточнил следователь.
Этих трупов в спокойные дни находят по полдюжины. Стоит ли интересоваться подробностями, коли расследование поручено не тебе?
— Все бы ничего, только у убитого свернута шея. Совсем как у того солдата, — с некоторым возбуждением пояснил Суханов.
— Ты хочешь сказать — преступник один и тот же человек?
— Судя по силе и манере — без сомнения. Но и это еще не все. — Суханов выдержал эффектную паузу и выдохнул главное: — Именно Горликов командовал той карательной экспедицией с нашей стороны.
Николаев невольно присвистнул.
— Не совсем он, — ради справедливости уточнил помощник. — Распоряжался там главным образом комиссар полка Левинзон, но Горликов являлся старшим среди офицеров.
— Значит, мы правы, — после краткого раздумья выдал следователь. — Все убийства — звенья одной цепи. И в их основе лежит месть за уничтожение деревни. То есть дело в основе не столько уголовное, сколько политическое, и преступники — кто-то из партизан или иных повстанцев. Так сказать, радетелей за справедливость.
— Выходит так, Лука Степанович. Может, даже сам Покровский.
Фамилия была произнесена не без торжества.
— Это брось. Ему-то зачем? Покровский грабанул столько, что появляться здесь и сейчас ему не с руки. Наверняка где-нибудь в Харбине денежки проматывает. Благо их захочешь — не прогуляешь. С какой стати ему бывшим преследователям мстить? Нет, Покровский скоро не объявится. Зима на исходе, весной в тайге делать нечего. Вот к лету…
Суханов вздохнул. С логикой спорить трудно.
Впрочем, теперь в деле появлялся иной аспект, сугубо политический. Собственно говоря, надо было вообще передавать все материалы иной службе, и пусть уже она ищет конкретных преступников. Милиция занимается уголовниками. Политика ее касаться не должна. А к какому разряду отнести череду убийств, если в основе их лежит желание отомстить правительству? Фактически объявить народным избранникам, что они не правы в своих действиях и подлежат самочинному суду. Еще для полноты картины неведомым осталось принять на себя вину за наступивший террор и оповестить о причинах, побудивших к подобным действиям.
Если бы вышестоящее начальство еще согласилось бы на такую трактовку! А то официально считается — раз власть демократическая, то и выступлений народа против нее быть не должно. Только всяких контрреволюционеров, недобитков предшествующего режима.
— А если Покровский таким манером пытается снискать себе дешевую популярность? — нашел аргумент Суханов.
Ну, очень хотелось ему принять участие в поимке знаменитого партизана!
— Может быть. Но опять-таки вопрос: зачем?
— Революцию устроить. Точнее, контрреволюцию. Раз имеются недовольные, есть и почва.
— Версия была бы хороша, но, это… — улыбнулся Николаев. — Дело в том, что Покровский — не политик. Во власть не лезет. Он — солдат. Вот был такой Анненков, ты, наверное, не помнишь, его банду лет семь назад ликвидировали, тот да, пытался из себя не только повстанца, но и будущего правителя строить.
— Помню я Анненкова, — обиделся Суханов, которому хотелось казаться постарше.
Хотя память юности долга…
Николаев не обратил на легкую обиду внимания. Ему пришло в голову иное, и оно показалось настолько важным, что затмило взаимоотношения с ближайшим помощником.
— Это… Как ты говорил, фамилия комиссара?
— Левинзон.
— Я знаю, кто будет следующей жертвой.
— А ведь точно! — Суханов в восторге хлопнул себя по ляжкам. — Шлепнут, как миленького!
Но следователь, не слушая, уже стремительно шел туда, где маячил начальник управления.
В данный момент важно было не имя убийцы, а тот, кому суждено в ближайшее время разделить участь своих подельников. Если считать уничтожение деревни преступлением. В глубине души Николаев, человек старой закалки, думал именно так. Не по душе ему были нынешние каратели, вступающие за ставшее чужим добро.
Только даже преступник в некоторых обстоятельствах имеет право на защиту закона.
— Можно вас на минутку?
— Слушаю. — Начальник нервно курил и оглядывал площадь, на которую с минуты на минуту должна была выйти народная толпа.
— Тут это… Подумалось… Все убитые принимали участие в погоне за Покровским, и все замешаны в некоторых эксцессах…
— Какие убитые? — Мысли начальства были сосредоточены на ином, и поиски преступников в данный момент казались не заслуживающей внимания рутиной.