Мир снаружи уже не казался таким чужим и угрюмым. Даже красный цвет, перед тем раздражавший Кротова не хуже, чем быка, теперь воспринимался гораздо спокойнее. Или — привык? В Сибири красноты тоже хватало, только там флаги равномерно чередовались с бело-зелеными, подчеркивающими самобытность и независимость молодого государства.
Развелось стран! Сибирь хоть большая, а некоторые осколки — с гулькин нос. Хорошо еще, нашлись люди, понемногу объединяющие территории империи!
А тут как раз, намеком на не столь близкую весну, выглянуло солнце, куда-то разошлись надоевшие облака, и даже мороз практически исчез. Так, прохладно, конечно, но и только.
Красота!
По какой-то непонятной аналогии вдруг захотелось в театр. Словно не было ни Великой войны, ни революции, ни бездарного проигрыша, ни развала, ни долгих скитаний, ни постоянной борьбы…
Захотелось вновь ощутить себя культурным человеком. Совсем ведь одичал в тайге. В крайнем случае все мероприятия сводятся к каким-нибудь музыкальным номерам в кабаке, непритязательным, не слишком хорошо исполненным. Но иногда требуется и подлинная духовная пища! Что-нибудь классическое, а комедия, трагедия, драма — в общем, наплевать.
Кротов осмотрелся. Прогулка привела его к Тверскому району. Где-то не столь далеко расположен Художественный театр. В Камергерском переулке, если по-старому, а по-новому — кто знает, как переименовала место новая власть? Зато даже на трамвае ехать не надо. Не торопясь дотопаем пешком. Что нам стоит прошагать? Ходить мы умеем.
И как-то совсем забылось про шпика. Ну, топает в отдалении, стараясь оставаться незамеченным, вдруг тоже в театр пойдет, приобщится к высокому и вечному? Может, поймет что-нибудь, не балаган же, а театральная русская школа никуда не делась.
Интересно, много ли желающих посетить обитель муз? Судя по лицам многих встречных, для них предел искусства — цирк. Крайний такой предел.
Двухэтажное здание театра, столь знакомое некогда, в прежней жизни, за прошедшие годы изменилось в худшую сторону. Обшарпанное, явно нуждающееся в ремонте, да еще зачем-то с парой красных знамен у парадного входа…
Там же толпилось с сотню человек. Не сказать — относящихся к культурному обществу. Так, нечто неопределенное, не совсем люмпены, но отнюдь и не интеллигенты. Или уже и такие ходят в театр? Есть ли вообще билеты на сегодня?
У кромки тротуара застыли три автомобиля со скучающими в бездействии шоферами. Тем не менее не уходили, сидели на своих местах, ожидая неведомых хозяев.
Оказалось, стоят по другой причине. Сегодня в театре проходило какое-то собрание, и на улице остались те, кто не попал внутрь. Пускали туда не по билетам — по пропускам, а пропуск получить — не каждому дано.
Но и билетов на вечер, увы, не было. Кротов лишь заикнулся, как из толпы кто-то шикнул, мол, билеты или распространяются по организациям, или бронируются на месяц вперед. Спектаклей не так и много, народу в столице — уйма, и желающие отдать дань старому искусству не переводятся. А стоят — о-го-го! Не каждому по карману. Хотя всевозможных нуворишей в Первопрестольной хватает. Огромный город, в который хлынули многие, умеющие делать деньги. И из провинций, и из новых государств. Больше город — больше возможностей.
В толпе десяток-полтора не слишком интересовались собранием, а пришли как раз в надежде, что какие-то билеты остались невыкупленными, и театр отдаст их в свободную продажу.
Но внутрь не пускали. Двое сурового вида мужчин в длинных военных шинелях, богатырках, с деревянными кобурами застыли по обеим сторонам дверей и только покрикивали:
— Товарищи! Имейте терпение! Какие кассы? Сам выступает! Собрание кончится — идите, куда хотите!
Чувствовалось — еще немного, и терпение стражей окончательно истончится, и тогда в дело пойдут уже не словеса, а что-нибудь более весомое. Вплоть до «маузеров», довольно серьезного оружия, а уж с такого расстояния…
Наверно, следовало отказаться от своего желания и пойти дальше. Пусть они здесь заседают, толкают речи, принимают постановления, какое Кротову дело до всей этой белиберды? Велики ли шансы отстоять непонятно сколько времени и в награду за терпение получить вожделенный билет? Кажется, говоря языком математики, нечто стремящееся к нулю.
Или подождать? Спешить все едино некуда. Вон и топтун застыл где-то на самом краю толпы, старательно изображая заинтересованность то ли дневным собранием, то ли вечерним спектаклем.
Кротов вытянул папиросу. Самое простое решение — догорит, и можно двигать дальше. Успеет все закончиться — что ж, попытаем счастья. Судя по услышанному, заседание идет уже часа три, не меньше. Вон и явные газетчики заждались. Правда, партийные болтуны могут на самую ерундовую тему вещать едва не сутками.