Хронисты, говоря об отношении простых индейцев к своим правителям-инкам, по-разному пишут об этом вопросе, как, впрочем, и о других. Инка Гарсиласо, например, вообще склонен не замечать насилие и жестокость в жизни Тауантинсуйю, но оба эти извечных спутника войны вопреки желанию автора все же находят место на страницах его сочинения. Хронист Сьеса де Леон, также утверждающий, что инки всегда стремились к мирному присоединению чужих земель к своему царству, счел нужным добавить: «Позже инки учинили жестокую расправу во многих местах…» Во многих местах, а не повсеместно и, следовательно, не всегда. Это, как нам кажется, очень важное уточнение. Ибо есть авторы хроник, в которых вся история инков из Куско представлена как непрекращающееся насилие. Среди этих сочинений находится уже известная нам «Индийская история» Педро Сармьенто де Гамбоа, не без успеха претендующая на первое место в данном вопросе. Но даже Сармьенто, полностью отрицающий мирные устремления инков, вынужден признать, что, по утверждению некоторых индейцев, их земли были включены в Тауантинсуйю с их собственного согласия. Отсюда ясно, что мирный способ присоединения к владениям инков чужих царств и земель также имел место, но то был только один из вариантов распространения господства Куско над индейскими народами.
Теперь нам предстоит коснуться вопроса, который уже давно должен был возникнуть у читателя: на каком языке общались между собой подданные Тауантинсуйю и на каком языке разговаривали с ними сыны Солнца? Царство сынов Солнца не просуществовало бы и дня без единого для всей империи языка. Этим языком стал язык кечуа — руна сими, или «язык человека». Его роль трудно переоценить в этнически пестром государстве с многомиллионным населением. Повсеместное введение единого языка было невероятно сложным мероприятием, особенно в условиях Тауантинсуйю, если учесть его размеры, многочисленность населения и отсутствие письма. Правда, сыны Солнца имели активных помощников в лице тех подданных, которые стремились сделать карьеру, поскольку знание языка кечуа являлось для этого непременным условием. Но и сами инки не бездельничали: язык кечуа учили и преподавали не только в Куско. Этим важнейшим делом занимались митимаи из кечуа (помните наш рассказ о гибели Писака?), которых власти расселяли буквально по всей территории страны.
Эффективность этой работы оказалась необычайно высока. Луис Э. Валькарсель на основании своих полевых исследований утверждает, что сегодня «помимо кечуа, языка инки, в живых остался только язык аймара». Напомним еще раз: обучение языку кечуа велось только устно.
Инка Гарсиласо написал также об «особом языке» самих сынов Солнца. Хронист говорит, что сам он не владел этим приватным языком инков, хотя некоторые слона и их значение знал. В частности, название инкской столицы как раз и было таким словом. Но других свидетельств существования особого языка инков нет. Нет и серьезных оснований ставить под сомнение утверждение Инки Гарсиласо. Оно нуждается лишь в уточнении — скорее всего это был не самостоятельный язык, а один из диалектов кечуа либо особый жаргон, специально придуманный для приватных бесед сынов Солнца, поскольку инкам было что скрывать от своих подданных.
И действительно, не все было так гладко в отношениях инков со своими подданными, как того хотели и добивались сыны Солнца. При всей своей изощренной ловкости, последовательном рационализме и социальной предусмотрительности правители Тауантинсуйю так и не сумели подобрать или изобрести универсальный ключ для решения сложной суммы вопросов, связанных с этнокультурным многообразием своего государства.
Создавался порочный круг: чем больше разрасталось государство, чем могущественнее оно становилось для внешнего врага, тем острее и настойчивее вставала на повестку дня проблема удержания в его рамках не только новых, но и старых подданных. Разорвать этот круг без ощутимых потерь инки не могли. Но они не могли и согласиться не только с любыми потерями, но и с фактами нахождения в пределах досягаемости других независимых государств индейцев. Ибо потеря подданных, равно как и неспособность подчинить себе соседа, означала отказ от главной идеологической концепции, «оправдывавшей» сам факт существования Тауантинсуйю.
Пока экспансия Куско стремительно развивалась, держа в постоянном напряжении царство, для инков как для сынов Солнца все складывалось как нельзя более удачно: их слово, опиравшееся на священные заветы Отца-Солнца, в главном не расходилось с земными делами.
Громкие победы воинов Солнца, следовавшие одна за другой, шумные празднества-триумфы, участниками которых становились десятки, если не сотни тысяч людей, строительство общественно полезных сооружений и другие преобразования, рожденные непосредственно в процессе победоносной экспансии сынов Солнца, позволяли, а иногда и требовали решать с ходу достаточно сложные проблемы, не оставляя времени на размышление не только побежденным, но и победителям. Как мы знаем на примере чанков, они, даже не разобравшись в случившемся, уже шагали в рядах армий сынов Солнца на завоевание других народов во славу Единственного инки и его Отца-Солнца.
Но вот наступил момент, когда в обозримом с границ царства пространстве сынам Солнца уже некого было завоевывать. Казалось бы, должна была еще больше укрепиться власть Куско над вошедшими в состав Тауантинсуйю царствами и народами, однако этого как раз и не произошло.
Вождя чанков Анко-Валью трудно зачислить в разряд повстанцев доколумбовой Америки, хотя именно он первым выступил против господства инков не извне, а в пределах границ Тауантинсуйю. Вряд ли следует рассматривать Анко-Валью даже как борца за свободу, поскольку он сам до восстания и побега пытался поработить индейцев кечуа. Кроме того, десять лет он мирно уживался со своими поработителями и только после конфликта во время войны с царством Колья Анко-Валыо «восстал» и ушел за пределы царства сынов Солнца.
Возможно, инки действительно решили убрать своего слишком отважного подданного, но и в этом случае последующие действия вождя чанков не носили национально-освободительного характера. Более того, далеко не все чанки ушли с Анко-Валью, ибо боевые отряды этого народа фигурируют и в более поздних завоевательных походах сынов Солнца.
Вот почему, если исключить историю с попыткой инков уничтожить своих вассалов чанков как возможную фальсификацию, с позиций сынов Солнца побег Анко-Валью был проявлением очевидной неблагодарности этого конкретно взятого человека, которому не только сохранили жизнь, вылечили от ран, оставили на прежнем «руководящем посту», но даже доверили реализацию в жизнь священных указаний прародителя всех сынов Солнца. Такого подданного иначе как недобросовестным, коварным и неблагодарным не назовешь.
После побега Анко-Валью проходит почти целых сто лет в истории царства инков, но мы не встречаем в эти годы сколько-нибудь выдающегося или официально зафиксированного события, которое можно было бы классифицировать как «бунт» или «восстание» подданных Тауантиисуйю. Все эти годы шли завоевательные войны. Конечно, в реальной жизни царства имели место не одни только победы, однако созданное инками государство вплоть до смерти Инки Уайна Капака было не просто жизнеспособным, но и процветало.
Но то был апогей правления сынов Солнца. Именно правления, а не самого царства, созданного инками из Куско. Здесь нет игры слов: Тауантинсуйю как государственное устройство просуществовало, вплоть до прихода испанцев, и только они его разрушили. Но основы Тауантинсуйю уже были потрясены событиями, связанными с именем Атауальпы. Эти события нельзя исключить ни из жизни царства сынов Солнца, ни из нашего рассказа. Более того, без них нельзя правильно понять ни само царство, ни главные тенденции развития одного из интереснейших и во многом необычных государств Америки.