Майкл, не видя другого выхода, кивнул. Он понимал, что здесь что-то нечисто, но у него не было ничего за спиной. Майкл был готов пойти во все тяжкие. К тому же, если что, он уверен, что найдет способ отказаться.
– Отлично, – обрадовался Рональд, почесав руки. – Выезд послезавтра в семь утра. Приходи к заднему входу тюрьмы. И да, никому об этом не говори. Если Кирк или Фрея прознают, мне устроят взбучку. А пока лучше запасись едой, дорога длинная.
– Ну хватит о делах! – вмешался Гильдус, громко ударив стаканом об стол, – давай веселиться! Девочки!
Гильдус помахал куртизанкам и те вновь вернулись на прежние места. То ли похоть, то ли алкоголь, а может и еще что-то другое ударило в голову Гильдусу и придало ему новых сил. Он был готов еще больше тратить деньги и еще больше пить.
***
Многие в Ардане были заняты весельем настолько, что никто еще не знал о другом происшествии в этом же городе. В то время, когда у некоторых веселье только начиналось, у других наступил тяжелый период. Когда даже самые загулявшие жители Ардана затихли, Кирк очнулся в своей холодной камере. Окончательно отрезвев и придя в себя, он испуганно подскочил. Кирк пытался отогнать от себя неожиданно обрушившиеся на него дурные мысли, но напрасно, один лишь вид холодной камеры, напоминал ему о том, что он совершил, и чего стоит ему теперь ожидать.
Это была маленькая камера, всего на несколько метров в длину и ширину. Напротив решетки, запирающей камеру, у стены стояла кровать, под которой и очнулся Кирк. Он понимал, что стража проволокла его сюда и так и бросила на пол, не позаботившись о том, что можно было и донести до кровати. Над кроватью было маленькое окошко с решеткой, сквозь которое в камеру попадал лунный свет. Но окошко было столь небольшим, что большая часть комнаты оставалась в темноте.
Кирк прислонился к углу, внимательно всматриваясь в самую светлую точку своей камеры. Он отчетливо вспомнил каждое событие, что совершил вчера, будучи опьянённым. Он вспомнил последние слова Ларта и не смог сдержать слезы. Ему казалось, что весь мир несправедлив. Ему хотелось верить, что все еще не потеряно, что есть шанс спасти себя. Тем не менее он понимал, что шансов больше нет. Напрасно он открывал свой пустой рюкзак, все вещи изымают после заключения. И боль от всего этого лишь становилась сильнее, сжимая сердце в груди. Он понимал, что своей выходкой он лишь усложнил ситуацию в Ардане, и теперь его бессмысленно казнят. Не сумев сдержать эмоции, он подскочил. Мечась вдоль и поперек камеры, он отчаянно кидал взгляды на каждый угол. Не сдерживая себя, он то и дело стучал по стенам, после чего всеми силами попытался вырвать решетку, но все было бесполезно. Кирк отчаянно закричал, упав на колени.
– Может, хватит? – тут же он услышал из камеры напротив, – Здесь спать вообще-то пытаются…
Напротив, камеры Кирка была такая же камера, только абсолютно без источника света, из-за чего Кирк не смог разглядеть человека, который обратился к нему. Кирк редко интересовался делами у тюремной стражи, но на это была веская причина. В Ардане редко кто-то попадал за решетку. Поэтому на короткое время Кирку даже стало любопытно узнать, кто это. Но как бы Кирк не всматривался в темноту, он не видел никого. Лишь грубый охриплый голос, скорее всего принадлежавший пожилому человеку, напоминал, что в камере кто-то есть. Кирк попытался вспомнить, кого недавно задерживали, но так и не смог. К тому же в память вскоре вернулась и другая информация. Кирк со злостью отпустил решетку и присел обратно в угол, прижав руками голову.
– Как мне успокоиться? – вырвалось у него, но как будто было адресовано самому себе, – меня ведь завтра казнят…
– Это твои проблемы, а я пытаюсь уснуть, – безразлично ответил старик, – так что, пожалуйста, потише.
Кирк вновь окинул злым взглядом соседнюю камеру, как будто именно тот был виноват в его заключении. Но он был неспособен сосредоточиться надолго о чем-то, помимо своей дальнейшей судьбы, а потому, сменив взгляд на унылый, он свесил голову. Старик же, немного поворочавшись, видимо, вспомнил о такте и тяжело вздохнул.
– За что тебя? – спросил он, немного отстранено.
Кирк поднял голову, тяжело сдерживая эмоции. С одной стороны, он не привык жаловаться на свою судьбу незнакомым людям, но, с другой, он чувствовал, что ему необходимо выговориться. Возможно, только так он мог облегчить свою боль.
– Я всего лишь хотел защитить свой дом от врагов, – ответил сдержанно, но с трудом Кирк.
– Ну, с этим здесь большие проблемы, – ответил, громко зевнув, старик – Если к тебе приходят, то дом отбирают, а тебя списывают в тюрьму… Обычное дело.