Попасть на склад мог беспрепятственно любой желающий: запасы руды вряд ли интересовали воров. Ценность отдельного куска невелика, а десяток тонн в руках не унесешь. Но в блоке "B", где хранились нестандартные образцы, охранник имелся. Кроме него, за широким прилавком из алюмопласта восседал Марк Гринберг, приемщик компании – брюзга и мизантроп.
– Вы что-то принесли? – зевнув, осведомился он.
Здороваться приемщик считал излишним.
– Нет. Пришла кое-что забрать.
Брюзгливое выражение на лице Марка начало вытесняться удивлением. Но до конца метаморфоза не дошла – опершись о прилавок, девушка чихнула прямо на приемщика.
Словно выстрелила.
В ответ Марк широко улыбнулся, выложил перед собой стопку актов приемки и принялся складывать из них дивных журавликов и чудесных лягушек. Для изготовления хризантем он пользовался миниатюрными ножницами, которые достал из портфеля. Охранник некоторое время смотрел, как приемщик отдается искусству оригами, а потом чихнул и покинул склад, громко распевая спиричуэлс "Go down Moses".
Путь был свободен.
Ключ к сейфам, где хранились образцы и документация, Марк без возражений отдал Лене, лишь бы она не мешала ему складывать особо изысканного голубя. А воспользоваться ключом смог бы и ребенок.
Виктор Кодье, смуглый брюнет тридцати лет от роду, сидел в кресле, закинув ногу за ногу, и просматривал очередной выпуск "Медицинского вестника". Время от времени он отхлебывал глоток кофе и хмурился. Его коллеги на Тангаре-II и Клементине занимались настоящим делом! Растительные алкалоиды, бактериальные токсины, галлюциногены с уникальными свойствами… Открытия делались пачками, описания свойств приводили в тихий восторг и возбуждали в молодом токсикологе острое чувство зависти.
Ну почему судьба занесла его на Клавину? Опасные микроорганизмы отсутствуют, животные не ядовиты, флора нейтральна… Удалось выделить пару слабеньких токсинчиков, но в итоге они оказались близкими аналогами уже известных соединений. Ну да, он не только исследователь, но и врач. А толку? Если коллеге-хирургу есть, чем заняться – одна вчерашняя поножовщина чего стоит! – то ему делать абсолютно нечего. Выводить из запоя горняков? Лечить пилюлями Шредера диарею у поварих? Спасать Мишеля, подсевшего на эйфорин?
Хорошо, Мишеля спасли.
Что дальше?
Есть, конечно, загадки и на Клавине. К примеру, панические бегства стад животных из предгорий, расположенных в четырех милях от поселка. Казалось бы, никакой видимой опасности – а стада вдруг срываются с места и несутся, пыля, по равнине, чтобы за полчаса скрыться за горизонтом. Что гонит их прочь с облюбованных пастбищ? Нападения хищников? Здесь нет таких хищников, чтобы заставить спасаться бегством гигантов-элефантериев! Мелкие землетрясения, вызванные притяжением огромного спутника Клавины? – вряд ли…
Эту тайну Виктор долго тщился разгадать, однако не преуспел. Ничего, до конца контракта – четыре дня, а там он улетит отсюда, с месяц отдохнет на Старой Земле и добьется направления на Сальферну или Пандемониум – вот где настоящий рай для токсиколога!
От мыслей Виктора отвлек шум на улице. Раздвинув жалюзи, он увидел, что возле химической лаборатории собралась толпа. Какой-то человек, взобравшись на пластиковую бочку из-под горючего, декламировал стихи. Приглядевшись, токсиколог узнал Игоря Сенина, коллегу-хирурга.
"Что это на него нашло? Сенин – человек уравновешенный, к эпатажу не склонен…"
Прервав декламацию, Сенин чихнул – и продолжил выступление. Толпа вокруг него стала быстро редеть. Чихая, люди расползались, как муравьи, у которых объявились важные дела в родном муравейнике.
Дверь распахнулась без стука.
– Эйфорин, доктор! – в кабинет ввалился Мишель Дюраньяк. – Я знаю, у вас есть!
– Я не для того лечил вас, Мишель…
– Эйфорин!
Мишель схватил врача за грудки, встряхнул с неожиданной силой.
– Где он?!
– Что вы себе позволяете?!
– Убью!
Тяжелая кювета из фарфора обрушилась на голову Мишеля в тот самый миг, когда наркоман вдруг жалко сморщился и чихнул в лицо Виктору. Дюраньяк разжал пальцы и кулем повалился на пол.
Но доктор даже не взглянул на него.
Клятва Гиппократа – ерунда! Помощь раненому – успеется! Переступив через бесчувственного пациента, Виктор бросился в лабораторию. Наконец-то у него появилась настоящая работа.
Поселок быстро сходил с ума.
Шамиль Джалилов, начальник экспедиции, на полу столовой занимался любовью с поварихой Матильдой. Судя по вздохам и стонам, повариха не возражала. Чуть дальше, у раздаточного лотка, геолог Беата Хоффер – красотка, стройная как манекенщица – жадно поглощала спагетти, зачерпывая их обеими руками из общей кастрюли. Поведение любовников ее не смущало.
Грузчик Ян сидел у кухонного компьютера, с увлечением расстреливая косматых монстров. Шеф-повар хотел было возмутиться, но грузчик чихнул, и шеф-повар ушел на космодром: спорить со штурманом Назибуллой о падении нравов среди молодежи.
В баре охранник рудного склада, не прекращая распевать спиричуэлс, ухватил без спросу литровую бутылку "Remi Martin XO" и принялся опустошать ее из горлышка. В ответ на возглас бармена "А кто платить будет?!" охранник чихнул, забрызгав коньяком полбара, и продолжил возлияние. Бармен же сделался задумчив и удалился в каморку за стойкой. Вернулся он с мольбертом, холстом и красками – и, выйдя на улицу, принялся лихорадочно рисовать пейзаж: сиреневые горы в дымке, долина, замершая в преддверии грозы…
Выходило неплохо.
С полдюжины завсегдатаев бара тем временем самозабвенно вливали в себя дозы горячительного, которых хватило бы для заправки космического челнока. Остальные разбежались: кто – бить морду предполагаемому хахалю супруги, кто – требовать немедленной прибавки к жалованию, а кто – на посадочную площадку, желая немедленно покинуть эту Богом забытую дыру.