— Вы не могли знать обо мне…
— Мог и знал! — настойчиво произнес Дарт Котиус. — Я и другие Повелители Ужаса были связаны с ним во время ритуала. Мы видели тоже, что и он. Мы видели его мысли и размышления. Он видел свои триумфы и свое поражение. Он видел каждого из тех, кто предал его. Он запоминал их, анализировал, отбирал из них тех, кто обладает уникальными качествами. Хотел бы он предотвратить угрозы — он бы не позволил своим врагам родиться. Но он позволил. Для чего?
— Чтобы не нарушить причинно-следственную связь, — понял я. — Ему нужен был конечный результат.
— Именно. Тенебри хотел того, что произойдет. Взлета и падения своих империй, гибели Вишейта и Валкориона. Даже свою собственную смерть он предвидел. И обставил каждое это представление так, чтобы никто и не вспомнил о нем последующие три с половиной тысячи лет. Обставил свою смерть как эпичную победу джедаев. Позволил им считать себя побежденным. Не могу сказать, что ему это не удалось. Он разрешил джедаям почивать на лаврах и, зная его, действовал изнутри Ордена, ослаблял их изнутри, сохраняя свое сознание в Сатель Шан, воздействуя на нее, — значит, деградация джедаев началась отнюдь не тысячу лет назад. Что еще более печально. — А последующие гранд-мастеры лишь следовали ее примеру. Ослабляли бдительность. Логично — зачем держать арсенал суперсовременного оружия, если врага, достойного для подобного удара, просто нет? Я видел тех, кто сидят за твоим столом — в мое время они бы в лучшем случае прислуживали какому-нибудь мелкому лорду.
Джедаи деградировали, деградировали, да и додеградировались.
И получили то, что имеем.
— Но ситы все еще живы, — напомнил я.
— Конечно, — кивнул Дарт Котиус. — Но сколько их? Тысячи? Сотни тысяч, как это было в мое время? Нет. Единицы. Пугало для армии джедаев. Отвлекающий маневр.
— Цель, которой джедаи будут увлечены, пока он будет добиваться своего, — кивнул я.
— Именно так, — согласился Калфеюз. — Он не смог добиться своей цели открыто, потому ушел в тень. Действовал исподтишка, силами своих слуг, чтобы целестийцы не могли выследить его и уничтожить. Создавал себе носителя. Копил силы и ресурсы. Он питается смертью — чем больше насилия, тем больше крепнет его мощь. Все, ради одной единственной цели — финального удара. Последнего акта его пьесы.
— Итогом которого станет мертвая галактика, — от перспектив увидеть нафемский ритуал галактического масштаба меня буквально в жар бросило. Не может быть, чтобы хоть одно живое существо смогло так просчитать ситуацию! Так просто не бывает!
Но вместе с тем, внутренний голос шептал: бывает. Потому что Вишейт — не человек. Не сит. Он даже не живой. Он сущность, Призрак Силы, для которого время — не значит ничего. Твою мать!
Да ему вообще не важно, кто победит в нашем противостоянии! Он получит нужные ему силы в любом случае! В любом!
— Но я не на его стороне, — уверен, что даже это Тенебри уже не волнует. — И между ним и мной — целая армия и флот. Даже если захочет — он не доберется до меня.
— А ему это необходимо? — устало поинтересовался Котиус. — Я знаю его достаточно давно, чтобы авторитетно заявить — раз у него получилось создать вас, то почему он не может сделать этого второй раз?
— Это три с половиной тысячелетия селекции, — возразил я. — Он не может получить мою копию по одному своему желанию.
Если только не захочет захватить кого-то из моих клонов…
— Может ему это и не нужно? — предположил Калфеюз. — Может вы — не единственный эксперимент?
Даже как-то грустно.
— Аппетит вообще испортился, — признался я, чувствуя, как от одного взгляда на еду, у меня появляются рвотные позывы. — Как его остановить?
— Три с половиной тысячи лет назад, я бы сказал — найти и уничтожить Сатель Шан, — глухо произнес Калфаюз, уставившись в одну точку на столе. О, как. Похоже, его это предложение не очень радует. — Сейчас же… Я чую его смрад. Он жив, и ничто его не ограничивает. Возможно, он по-прежнему в теле Шан. Вы видели его — вы должны знать наверняка.
— Он являлся мне Призраком Силы. Или же — напрямую в сознание, когда я был при смерти, — припомнил я. — Еще одна наша беседа состоялась в Бездне. Где он утверждал, он и находится, тратит огромные силы, чтобы вырваться оттуда и вытащить с порога смерти меня.