— Не "чего", — поправил ее Энакин. — "Кого". Канцлера.
— Что?!
— Я знаком с ним, — пояснил Скайуокер. — Мы давние друзья. И за все эти годы он никогда ничего не просил взамен тем советам и мудрости, которыми делился со мной. Он поддерживал в любой ситуации — даже тогда, когда Орден осуждал мои действия. Ты ведь помнишь, сколько негодования вызвало мое решение эвакуироваться с Джабиима, оставив там бесполезных лоялистов? Лишь канцлер смог прекратить эти пересуды. Он — сила, с которой должен считаться как Орден, так и вся Республика.
— Они не будут, — заявила Обри. — Канцлер получает все больше полномочий на фоне войны. Большинство не видят, что это — возвращение исконных обязанностей для этой должности. Таких, какие были еще тысячу лет назад.
— Да, они видят лишь усиление власти, — подтвердил Энакин. — И… боятся этого. До дрожи в коленях опасаются того, что однажды он станет могущественнее их всех и сможет положить конец этим дрязгам. Ни Сенату, ни Ордену не нужен тот порядок, который сейчас наводит канцлер Палпатин.
— Если б они приветствовали это, то Республика не встретила бы эту войну в таком плачевном состоянии.
— Я тоже думаю об этом, — согласился Энакин. — Ведь неспроста для защиты Республики Орден создал армию клонов. Совет явно что-то знал, потому — решил подстраховаться.
— Если магистры видели будущее, эту войну, — нахмурилась Оли, — то почему они заказали так мало клонов? Весь прошлый год мы буквально истекали кровью от недостатка солдат…
— То ли дело сейчас, — улыбнулся Энакин. — Когда канцлер взял это под свой контроль. Разве можно говорить о том, что современные клоны уступают тем, с которыми мы воевали в начале? Нет. Они превосходят их в разы. Но, почему тогда Орден, владеющий самой обширной базой данных в галактике, не заказал армию на Аркании? А вместо этого — отправил своего представителя на Камино?
— Я… не знаю, — призналась Обри.
Скайуокер вздохнул полной грудью. Мысли, терзавшие его последнее время, наконец приняли образ логической цепочки. Где все взаимосвязано. И ответ чрезвычайно прост.
— Что, если Орден готовился не к войне с сепаратистами, — понизив голос, произнес он. — Что, если они видели не приближающуюся войну, а ослабление собственного влияния в галактике?
— Нет! — решительно заявила Обри, вскочив со своего места. — Учитель… вы говорите о мятеже!?
— Именно так, — облегченно вздохнул Энакин. Слова Палпатина долго точили его совесть. И мысли, словно работающий ядерный реактор, набрали критическую массу. Он был просто обязан поделиться всем этим с кем-либо.
С Рексом или любым другим клоном из 501-ого он поговорить не мог. Просто потому, что те бы не поняли его — клоны были созданы лишь для службы, а уж никак не для ведения дискуссий. С Оби-Ваном он поговорить тоже не мог по понятным причинам.
Оставалась только Обри.
— Я лишь предполагаю, — пояснил он. — Что все — не то, чем кажется. Мне кажется, что джедаи вовлечены в какую-то хитрую политическую игру. И не уверен, что кого-то из нас — простых джедаев, Совет хоть когда-нибудь поставит в курс происходящего…
— Еще сутки назад ваши утверждения не нашли бы у меня отклика, — призналась она. — Но после того, что сказал магистр Кеноби…
Повисло неловкое молчание. Каждый думал о чем-то своем, но общий эмоциональный фон оставался единым.
Как, в последнюю их встречу, канцлер помог ему сбросить шоры с глаз, так и сейчас Энакин помогал ученице освободиться от напускной праведности Ордена. Помогал освободиться от туманящих взор догм, правил и двойных стандартов.
Как и он, Обри должна была понять, что джедаи — не так просты, как хотели бы казаться. За показной доброжелательностью и желанием помочь ближнему, крылось куда больше…
Совет, а возможно и весь Орден, не был заинтересован в скорейшем разрешении конфликта. Их все устраивало — сражения, гибель миллионов разумных, смерть тысяч джедаев… Все, что угодно, лишь бы не допустить смены режима, при котором Орден поднялся из тьмы веков и завоевал несказанные богатства, славу и почет среди политиков.
Ресурсы, пущенные для разжигания войны — это топливо, которое поддерживало пламя противостояния с сепаратистами. Нет, Энакин не считал, что следовало сдаться на милость этой кучке продажных торгашей. И даже не рассматривал вариант мирных переговоров. Война могла кончиться только одним способом — победой Республики. Под управлением сильного и не зависящего ни от кого канцлера Палпатина. Только ему будет по силам навести порядок в этой разрухе.