Ладно, можно просто отвернуть газ на кухне, наколдовать головной пузырь и позвонить в скорую, когда будет уже слишком поздно. А пузырь снять, когда медики будут в начале улицы, как раз успеет отравиться до тошноты и головной боли. Рискованно, так и до взрыва недалеко, тогда пострадает дом, и смысл?
Можно просто забыть в гостиной пергамент… да с той же «Огненной книгой». Хотя сначала нужно уточнить, в каком объеме маги несут ответственность за несчастные случаи с магическими предметами при совместном проживании с магглами.
Ответственность оказалась – от перелома палочки до Азкабана. Несчастный случай с магией отпадал, и Северус вернулся к маггловским бедам. Алкогольное отравление, падение с лестницы… Он прокручивал в голове сюжеты, совпадения и алиби, как автор дешевых детективов. У каждого плана были преимущества и слабые места, и по всему выходило, что проще и надежнее первой запретки ничего нет. Магглы определят смерть от естественных причин. Вопрос в том, что определят маги.
Он подошел к профессору Моуди после урока. Моуди, аврор и личный друг директора Дамблдора, восстанавливался в Хогвартсе после потери ноги – стучал уродливым протезом по школьным лестницам, пугал первоклашек и напоминал о постоянной бдительности. Толку от него, честно говоря, было много: пытаясь подготовить учеников к ужасам настоящей жизни, он рассказывал о темной магии. Не учись Северус на последнем курсе, он бы даже пожалел, что Моуди в конце года вернется в аврорат – никто из учителей защиты больше года не держался. Но может, когда ему оторвет вторую ногу, он снова придет в Хогвартс и еще одной партии учеников повезет узнать хоть немного о серьезных заклинаниях и запретках. Запретки всплывали почти на каждом занятии, и Северус решил этим воспользоваться.
— Профессор Моуди!
Аврор уткнул в него подозрительный взгляд.
— Вопросы, мистер Снейп?
— Да, по поводу непростительных заклинаний. Вы говорили, что след от непростительных долго остается за палочкой и его можно определить. Но разве не проще сразу засекать запретку и брать с поличным?
— Хорошая мысль, – ухмыльнулся Моуди. – В министерстве ее попробуй пропихни. След снимают после семнадцати лет, так что даже место не засечешь. Оставлять его – нарушение свободы взрослого волшебника.
Не поймают, понял Северус. Неужели так просто? Для верности он завел разговор при Руквуде: у него старший брат работал в министерстве и он обожал с умным видом рассуждать о тамошних делах.
— В Азкабан без суда и следствия? – фыркнул Руквуд. – Это запросто, но за запретку вряд ли. Авроры их кидают направо и налево, не отследишь.
Два слова и простое движение палочкой сверху вниз – и этот будет мертв, а Северус получит свой дом и полную свободу действий.
Эта мысль не давала ему покоя с тех пор, как Лорд случайно обронил фразу о несправедливости. Мама умерла, и этого не исправишь, зато другое исправить можно. Тупой маггл, он терпеть не мог все, что связано с магией, и маму, и Северуса. Рад небось без памяти, что Северус не показывается. Еще, наверное, надеется, что сын так и не придет и не заявит свое право на дом и наследство матери. Что ж, его ждет сюрприз.
Северус все так же ненароком поинтересовался у Руквуда, оставляют ли дом подключенным к каминной сети, если там проживают только магглы. Не оставляют, из соображений секретности и безопасности. Значит, нужно заполнить пачку бумаг на восстановление связи, стопку заявлений и объяснений чуть меньше, чем при первом подключении… ну или заплатить. Еще нужны были деньги на ремонт – Северус сомневался, что за два прошедших года в доме что‑то делалось. Крыша, трещина в южной стене, вытяжка нужна нормальная…
По всему выходило, денег в сейфе матери не хватит и на половину задуманного, даже с учетом пополнений за последний год. Лорд говорил, что каждый труд должен быть оплачен, и был щедр, но сколько их было, этих трудов: еще пару свитков из закрытой секции скопировал, еще одно зелье улучшил, в свободное время сидит над расшифровкой размытого пергамента из малфоевских запасов. Правда, времени немного, все‑таки последний курс. За этими заботами, делами и сценариями убийства он даже забывал о Лили, иногда спохватывался со стыдом и замиранием сердца – два дня не видел и не вспомнил ни разу! Тогда он прятался в дальнем подземелье или за теплицами, доставал палочку, вспоминал зеленую листву и рыжие пряди, и – expecto patronum! – зачарованная принцесса–лань подходила и тыкала в ладонь изящной мордочкой. Он должен был все снести, победить, вернуться и сложить все сокровища мира к ее ногам. Такого – сильного и могущественного – она полюбит. Пока же Лили назло ему встречалась с ненавистным Поттером.