— Вот ты где!
Тонкс плюхнулась на соседний стул, придвинулась, обняла мужа.
— Вы куда пропали? Я уж волноваться начала.
— Мы просто долго говорили, со мной все хорошо.
Да уж, лучше не бывает – дышит тяжело, руки подрагивают, сердце колотится наверняка. И глаза тревожные.
— О чем говорили‑то хоть?
— Так, о Снейпе.
— Нашли о чем говорить, – фыркнула было Тонкс, но тут же сменила тон: – Он тебе сказал что‑то неприятное?
Рем молча покачал головой.
— Дора, слушай… Ты пригласи его к нам в субботу.
— Чего его приглашать, он сам всегда приходит. Вы что, поругались?
— Н–нет. Просто пригласи, ладно?
Тонкс пожала плечами. Рем допил чай и повернулся к ней, уже не встревоженный, заинтересованный.
— Ты не знаешь, что у него с голосом?
— В смысле?
— Не от рождения же он так сипит. У него с горлом что‑то, может, он рассказывал?
— Мне? – уточнила Тонкс. – Рем, он с тобой говорит больше, чем со всеми остальными вместе взятыми. А горло – наверное, в Карпатах застудил, теперь вечно его то платком, то шарфом заматывает, да поздно.
Рем кивнул.
— Наверное. Ну что, идем домой?
Он положил на стол монету, поднялся. Тонкс пошла рядом, и он, благодарно улыбнувшись, обнял ее за плечи – идти так было куда легче.
Эван постучал в двери лаборатории. Женский голос крикнул что‑то вполне приветливое, и кулон–переводчик тут же проснулся: «Входите!».
Флорика Дрэджеску – рабочая мантия в пятнах, кудряшки дыбом – сражалась с дымящимся котлом.
— Минутку, сейчас разделение фаз… – аккуратно продублировал переводчик. Эван кивнул и отошел осмотреться – в конце концов, здесь ему работать в ближайшее время.
После собеседования в «Старом князе», пока он потягивал свое пиво, Чарли и Корнелиу малость поспорили вполголоса, Ольга вроде как мило общалась с хозяином, но слушала внимательно. Потом, пока те двое и хозяин разбирались с ящиками из заповедника и для заповедника, Ольга быстро перевела ему, что Корнелиу сказал, этого умника к драконам подпускать нельзя, пока не разглядим, что к чему, а Чарли – что мужик с мозгами им в любом случае пригодится, пусть Тодорова посмотрит.
— Я передам письмо Флорике, – шепнула Ольга, – пусть возьмет тебя к себе, там безопасно, это лаборатория. Флорика славная девочка, не сболтни лишнего, Эван, в хорошие времена ты у меня стригся, а теперь связался с опасными людьми, и тебе нужна работа и защита. Тем более, это так и есть, правда?
Правда.
Лабораторию загромождали шкафы и ящики – что неудивительно. В силу размеров дракон предоставлял сразу много ингредиентов для зелий – но и требовал зелий в больших количествах. Эван оглядел разномастную посуду и косые шкафчики – да уж, это не гостиная старого приятеля.
«Тебе ли выбирать, – хмыкнул он про себя. – Шкафы не такие, надо же. Жив, в безопасности – чего еще? Так что отрабатывай».
— Вы Эван, да? Меня Стоянка… директор предупредила.
Стоянка. Стояна. Это Тодорова, значит. Она же Mama, если верить Чарли.
— Вы по–румынски говорите? – заметила она переводчик.
— По–немецки, – ответил он.
Дрэджеску кивнула и перешла на немецкий.
Запомнить, что в каком шкафу полагается хранить, было абсолютно невозможно. Дрэджеску, не глядя, выдернула из ящика стола пластиковую папку–держатель и карандаш, сунула Эвану в руки. В этом ящике – чистая чешуя, в этом – мешки под чешую, вольерным выдавать, а этот аккуратно открывай, дверка перекашивается, так, теперь кладовая, осторожно, притолока, осторожно! Больно?
— Н–ничего, – прошипел он, потирая макушку.
— Извини, мне высота подходит, и Джек тоже был коротышка, работал до тебя, но повадился приторговывать ингредиентами на сторону, так что выгнали его. Ну, давай кладовую перепишем. Значит, здесь у нас…
Когда инвентаризация была закончена, Дрэджеску вытащила из‑под стола картонный ящик.
— Здесь наш заказ с Кривой липы – разбери, пожалуйста. Куда класть, ты теперь знаешь. А я пока поищу подходящее зелье…
Она вытащила из шкафчика пухлую книгу.
— Что у тебя с горлом?
Иногда Минерва чувствовала себя как первокурсница, впервые увидевшая заколдованный потолок Большого зала, и в такие минуты утешалась тем, что даже Альбус не знал всех секретов Хогвартса. Да что Альбус – их не знали и сами Основатели.
Впрочем, кладбище домашних животных не было тайным местом, просто Минерва никогда не задумывалась о чем‑то таком. Она не нуждалась в фамилиаре, а сов хватало в школьной совятне. И все же директору стоило задаться вопросом, где хоронят своих любимцев учителя и ученики, Альбус ведь наверняка знал, хоть его фамилиар и пережил своего хозяина.