Эван побренчал мелочью в кармане и сунул нос в камин.
— Лавка сувениров. Домнишоарэ Штефо…
Чарли негромко гоготнул за спиной. На правах старожила он неизменно радостно потешался над Эвановой манерой всем выкать и всех титуловать. Впрочем, саму домнишоару любезное обхождение вполне устроило, и она пообещала явиться через четверть часа и обстричь домнула Эвана, как он пожелает.
Камин полыхнул через десять минут, но вылез из него Корнелиу.
— Скидываться будете?
— На что? – вздохнул Чарли.
— На утренний груз. Пятнадцать дукатов убытку.
— Если не ошибаюсь, Тодорова собиралась вычесть из зарплаты у того, кто Ромашкин вольер забыл закрыть, – заметил Эван. – Неужели концов не нашла?
— Ты, я смотрю, никогда не ошибаешься, – хмыкнул Корнелиу. – Всеслав ее не закрыл. Вот мы и скидываемся, на круг гроши выходят.
— По сколько? – вмешался Чарли.
— По сколько не жалко.
Чарли потянулся к кошельку.
— Ты, Лысый, не сопи, никто тебе в карман не лезет, – заговорил Корнелиу. – Не хочешь – не участвуй. У Слава и так ползарплаты на его отраву уходит, а ему это триста лет не надо, он ее из‑за нас пьет. Его после каждого полнолуния еще сутки кидает.
— Вот с этого б и начал, – пробормотал Эван, быстро взглянул на взнос Чарли и добавил столько же. Корнелиу молча исчез в камине.
— Слав жаловался, аптекарь опять новый, – примирительно заговорил Чарли, – и зелье варит хуже прежнего.
— В загон чего лезть, если кидает, – не сдавался Эван.
— Так Ромашка же! Она, по–моему, кроме Всеслава, вообще никого на дух не переносит.
Чарли умолк, потому что камин снова полыхнул, и на этот раз из него выбралась Штефа с новым, замечательным и уже дважды успешно примененным заклинанием ультрамодной стрижки, и очень огорчилась, что Эван предпочел банальную стрижку под машинку.
Потом, свежий и подстриженный, он еще посидел у стола, выстукивая сложный ритм по обложке румынского словаря, нацарапал список ингредиентов на клочке пергамента, вычеркнул те, что были на аптечном складе.
— Лысый, задолбал стучать, – ругнулся Чарли. – Петь не можешь – свисти, что ли. Тоже мне, Орсино Трастон…
Эван кивнул и снова сунулся к камину.
— Лаборатория. Домнишоарэ Дрэджеску…
— Флорика!
— Флорика, – уступил он.
— Чего?
— Вы не могли бы заказать в аптеке вот эти составляющие для аконитового зелья? Я попробую его приготовить. Если испорчу, возмещу стоимость.
Флорика присела у камина, посмотрела сочувственно:
— Эван, я пыталась, три раза, у меня ничего не вышло. Даже если цвет и вкус получались приблизительно как в описании, оно все равно не работало. А та гадость, что Слав покупает, конечно, ужасная, но хотя бы действует как надо.
— Если бы она действовала как надо, его б не кидало. Закажите за мой счет.
— Ладно, – вздохнула она. – Не тычь мне свою бумажку, а то я не знаю, что для аконита нужно. Закажу.
— Благодарю вас.
Эван вернулся за стол, раскрыл словарь и засвистел чардаш. Чарли хмыкнул и промолчал.
В субботу после завтрака Рем вытащил с верхней полки шкафа увесистый альбом со школьными фотографиями – кажется, единственную вещь, которая перекочевала сюда из его прежнего дома. Выхлопал пыль из потертой плюшевой обложки, фыркнул, перевернул первую страницу с большой парадной фотографией и позвал Тедди. Он тут же примчал и сунул нос в альбом.
— Смотри, это бабушка Энди. Красавица, правда? А это угадаешь кто?
Тедди неуверенно посопел.
— Ну, точно не ты, пап…
— Это дедушка Тед. В честь него…
- … меня назвали, — подхватил Тедди. – Ага. Ну, он тут худющий, вот я и не догадался.
— А я вот он. Смотри‑ка, крестный?
— Нет, это папа крестного, я знаю! – хихикнул Тедди.
Он еще с четверть часа вежливо посидел над папиным альбомом, потом завозился, зашептал Рему на ухо. Рем со смехом сгреб сына в охапку, вышел с ним в гостиную и сунулся в камин.
— Коттедж «Ракушка». Флер, доброе утро! Тут один молодой человек утверждает, что его приглашали в гости играть в каш–каш и есть бонбон – я ничего не перепутал? Отлично. Лови нас.
Вернувшись, Рем снова взял альбом, раскрыл и затих. Тонкс поерзала в кресле пару минут и, бросив на мать неспокойный взгляд, шастнула в комнату.
— Рем, ты чего захандрил?
— Я просто, – улыбнулся он. – Захотелось кое‑что посмотреть.
Тонкс глянула недоверчиво, но улыбка была хорошая, невымученная.
— Решил вспомнить мародерскую юность?
— Угу. Смотри, вот Андромеда на общей фотографии – хорошо вышла, да? А здесь меня найдешь?