Девушка смотрела на меня, не отрываясь и даже не моргая. Ее и без того огромные глазищи распахнулись еще больше. Затем Рита всхлипнула, и перелезла ко мне на колени. Прижалась, и даже на поцелуи не растрачивалась, лишь рассеянно водила пальцами по моей груди.
– Спасибо… – пробормотала она.
– За что? – улыбнулся я, перебирая слипшиеся Ритины волосы. – За верность?
– Нет, за доверие…
А меня вдруг качнуло, словно мы плыли на плоту. Или мне почудилось? Не-ет… Гулкая тишина покрыла все звуки мира – перестал шелестеть прибой, ветви пальм не шуршали больше. Маленький оркестрик, наяривавший вдали на барабанах, гитарах и маракасах, смолк. Разряженные марьячос бренчали по-прежнему, встряхивая сомбреро, но музыки не слыхать.
И тут в мою несчастную голову хлынул бурный поток спутанных образов и приглушенных звуков, что в беспорядке опадали до низких басовых частот, или взвивались, утончаясь, до высоких. Прорва чужих мыслей, воспринятых за тысячи километров и расшифрованных, рушилась водопадом в мозг. Я едва дышал, цепенея.
В какой-то неразличимый момент явилось смутное понимание – вот этот слабый психодинамический сигнал – из Африки… эта думка откуда-то с севера, из Америки или Европы… а вот из Союза, самая узнаваемая мыселька. Беру направление? Здорово…
Мутные течения слов и картинок расщепились на несколько струек. Я мельком увидел, какие каракули выводит малолетка из Ашхабада, сочиняя письмо бабушке.
И вдруг информационные хляби иссякли, как дневной ливень.
«Брейнформинг? – подумал я обессиленно. – Тьфу! Брейнсерфинг! Информационное шунтирование… Оно или не оно? Да оно, вроде… Адресуешь запрос человечьему разуму – и получаешь нужную инфу? Вот только этого мне еще и не хватало… Ну, и дурак! – мысли потекли по иному руслу. – Это ж такое затеять можно, тако-ое… Разузнать, что за финансовую операцию решил провернуть какой-нибудь Скуперфильд из списка «Форбс» – и самому сделаться мультимиллионером! Выяснить, кто заказал Улофа Пальме – и пустить в расход самих киллеров! И это только прямые воздействия… А минимально необходимые? Не-е… Ротшильд был прав… Кто владеет информацией, тот владеет миром!»
Дрожащей рукой я провел по Ритиной спине, дотягиваясь до влажных плавочек.
– М-м? – отозвалась жена, потягиваясь.
– Есть хочешь? – выдавил я.
– Хочу, хочу! – вдохновилась девушка. – Лангуста на гриле! И чтоб пина-колада!
– В «Лас-Америкас»? – моему голосу прилило бодрости.
– Ага!
– Ну, пошли… Только море смоем, – я неуклюже пошутил: – А то засолимся, как две селедки!
– Обяза-ательно! – сладко улыбнулась Рита. – Залезем в ва-анну… Ты мне потрешь спи-инку… Вытремся, а пото-ом…
– Пошли скорее! – я спустил на песок хихикавшую женушку, и вскочил, не чуя и следа недавней разбитости. Голова ясная, словно мозги освежились под душем…
– Побежали!
Зазывный девичий смех рассыпался, позванивая хрустальным колокольчиком, и затерялся в шелесте пальм.
Там же, позже
Обожаю тропические закаты! Вечернее море не впечатляет, от слова «совсем», зато небо пылает чистейшими, роскошными красками – цвета перепадают от насыщенного лимонного тона, до царственного пурпура.
Гаснет день – и только угольно-черные силуэты пальм чеканно вырисовываются на пламенеющем фоне. Темные волны накатываются на берег, с шуршаньем перебирая песок, а океан как будто прячется за подступающей чернотой ночи, донося влажное дыхание.
В такие томные вечера лучше всего разумеешь смысл тутошнего слова «маньяна»[1], сущего девиза всей Латинской Америки. Его лениво тянут и мексиканцы, и эквадорцы, и кубинцы. Лежишь в сладостном ничегонеделаньи, дремотно созерцая мир… Тебе удобно, тепло, хорошо… И бутылка рома под рукою…
«Пошли, поработаем ударно!» – звучит энергичный голос Человека-которому-больше-всех-надо.
«Маньяна…»
«Да пошли!»
«Да маньяна же…»
Откинувшись в шезлонге, я переваривал хвосты лобстера, и благодушествовал. То, что произошло со мною днем, лишилось тени страха и неразличимо слилось с обыкновением. Подумаешь, брейнсерфинг…
– Пойду, окунусь! – не утерпела Рита, упруго вставая.
– Поздно уже, – я беспокойно заерзал.
– Ну, разо-очек!
– Да плыви уж… – мои губы недовольно скривились, и тут же расплылись, поймав благодарный поцелуй.
Смутно видимая девичья фигура растворилась в полутьме, а я как раз вспомнил Ритину просьбу – «поюзать» мою новую способность, и узнать, как там Инна.