Глава 1
— Выходи чудище на бой честный! — орал во все горло у входа в мою пещеру, очередной деревенский детина.
Давно этих смертников уже не было, я даже взбодрилась немного и беззвучно поползла к выходу. Накинула на себя отвод глаз, внимательно осмотрела пришедшего, убедилась что таки да, деревенский, не обученный. Можно действовать по отработанной схеме.
Вернулась обратно в пещеру, спряталась в темноте и давай шипеть по нарастающей да все сильнее бить хвостом о пол и стены, так, чтобы пришедшему «Алеше Поповичу» или «Добрыне Никитичу», черт их разберет под кого косил пришедший, но в том, что косил, сомневаться не приходилось. В общем, делала все так, чтоб рыцарю этому недобитому казалось будто приближается нечто большое и конечно же страшное, ведь не может же прекрасная дева издавать столь ужасные звуки. Она конечно может, и я даже это могла бы доказать, да только толку — то, только время свое зря потрачу. Они кроме моего хвоста ничего больше не видят.
Среди местных уже давно пошел слух, что в горах поселилось чудовище и что если его победить, то даст чудовище победившему, свою чешуйку. Не простую, но увы, и не золотую, так, сине-зелено-серого цвета. Да только чешуйка та может хворь любую вылечить и даже мертвого воскресить. Насчет последнего безбожно врали, впрочем, насчет первого тоже. Я бы и так могла дать свою чешуйку, надо было только попросить, да только ж они все как один трусливые, как увидят мой хвост, так сразу всякой гадостью кидаются, а кто слабее наутек пускается.
Скольких я ловила, скольким пыталась объяснить, что помогу и так, без боя и нет, душа их мне не нужна, и три копейки последние не заберу и голову не откушу, нет, в пещеру к себе не утащу, еще чего не хватало в дом всякую гадость таскать! Про то, что не питаюсь сырым мясом уже не заикаюсь, эти блаженные еще сильнее трястись начинают, думают, я их на живую сначала зажарю и уж потом…
В общем, так и живем, местами дружно, местами весело и так уже пять лет.
Рыцарь мой бездоспешный и даже безмечный, был уже почти готов. Глаза бегают, губы поджаты, пот по лицу в три ручья, руки дубину держат с трудом, впрочем, дрожащие ноги не сильно отстают от рук. Совсем слабенький попался, я даже расстроилась.
Уже без всякого энтузиазма взвыла, щелкнула пальцами и возле ног моего рыцаря упал скелет его собрата. Ох и визг стоял, мне даже уши зажать руками пришлось. Выползла из пещеры, смотрю бежит, красиво так, зигзагами и со звуковым сопровождением. Прикинула, кричать ему в след, что скелет не настоящий, а только иллюзия и решила, что не стоит, не в том он сейчас состоянии чтоб адекватно полученную информацию воспринимать. А вот наставнику своему записочку надиктовала, чтобы в соседнюю деревню наведался да узнал кому помощь нужна срочная, ведь не просто же так этот рыцарь приходил, как и все от безысходности и отчаянья. Хотя и бывало такое, что являлись ради забавы, но эти более наглые и хорошо подготовленные, с мечами, щитами и магией, но даже это их не спасало, доставалось им куда сильнее чем убежавшему рыцарю, этому я по крайней мере вслед проклятие заикания или несварения не кинула.
Отправила надиктованное послание и задумалась, а вдруг это не из ближайшей деревни, а из нашей? Хотя, наши уже все знают, что бесполезно идти с чудищем сражаться, проще к травнику заглянуть, он тоже всякую хворь лечить умеет. Со всей ответственностью заявляю, да, лечит! Регулярно и собственноручно выдираю чешуйки из своего хвоста и отдаю их наставнику, в нем самом — то лекарского дара только что боль головную снять, да содранную коленку залечить. Зато упокоить может одним движением пальцев, качественно и надолго, он и меня научил, я тоже упокаиваю легко и просто, а еще насовсем, после меня бедных скелетиков уже даже наставник поднять не мог, а он между прочим один из самых сильных черных магов в этом мире. В такие моменты учитель только вздыхал, называл меня иномирной аномалией и гладил по русой макушке.
Посмотрела вслед убегающему рыцарю, бегуна было не разглядеть из — за облака поднятой им же самим пыли. Посетителей больше не предвиделось и ждать их бесполезно. Не заявятся примерно недельку или две, тут уж все зависит от фантазии того, кто еле унес ноги от чудища ужасного, так как именно эта фантазия и определяла рамки моей ужасности.
Тяжело вздохнув, снова направилась в свою пещеру, которая вот уже пять лет как служит мне домом и в которой мне еще предстоит сидеть два года. С каждым днем мое полу добровольное, полу вынужденное заточение в этом каменном мешке становилось все невыносимей. Но деваться мне некуда, что тогда, когда я подростком попала сюда, приземлившись в глубокий сугроб, что сейчас, после пяти лет пребывания в этом мире. А во всем виноват мой трехметровый хвост, который удастся убрать только в день моего совершеннолетия.