— Похоже, что все было так, — согласился Эдгар.
— Тогда убийцы допустили одну небольшую ошибку, — продолжал Дронго, — они сделали все правильно, войдя в дом, минуя телекамеры, установленные в подъезде и в подземном гараже. Но это вызывает самые большие подозрения. Каким образом им удалось миновать камеры?
Каплунович считает, это мог быть заговор спецслужб, — напомнил Вейдеманис, — в таком случае они могли изъять плёнку.
— Не получается, — возразил Дронго, — это самое логичное предположение. Но есть ещё один нюанс. Дежуривший в тот день молодой консьерж не увидел никого ни в подъезде, ни в гараже. И он не понимал, о чем его просит Логутина. Значит, убийцы вошли в дом, сумев обмануть телекамеры. Отсюда два неутешительных для нас вывода. Либо им помогали, либо они профессионалы, чтобы суметь проникнуть в дом незаметно. В общем, выводы для нас не особо утешительные.
Вейдеманис молча кивнул, отмечая выводы Дронго.
— Она убегает из дома и сразу исчезает. Значит, понимает, что убийцы действовали достаточно профессионально. И она понимает, с чем связан интерес этих киллеров. Исчезновение журналиста Оглобина и трагическая смерть Репникова. Обрати внимание: она сразу звонит, чтобы узнать их судьбу. Предупреждает коллег на работе, что не приедет утром, и даже сообщает, где находится её отчёт. А потом звонит своему другу в Латвию и сообщает, что хочет к нему приехать. Но затем передумала и взяла билет в Париж, причём с пересадкой в Берлине. Мне кажется, она знает, что ей нельзя появляться рядом с близкими людьми. Таких совпадений просто не бывает. Она не возвращается домой, не хочет появляться на службе, не едет к своему другу, хотя сообщает ему о своём возможном появлении, и наконец не звонит сестре, появившись в Париже. По-моему, выстраивается некая цепь закономерностей.
— Если она действительно полетела в Париж, — заметил Эдгар, — не забывай, что вместо неё могла полететь другая женщина и…
И все звонки могла сделать тоже другая женщина, имитируя голос Логутиной, — согласно кивнул Дронго, — такой вариант мы тоже обязаны предусмотреть. А если это действительно она?
— И как мы будем её искать? — поинтересовался Вейдеманис. — Телефонный аппарат она выбросила, а сама улетела во Францию. Ты не спрашивал у Каплуновича, где она могла остановиться в Париже?
— Обычно она останавливалась в их загородном доме, — ответил Дронго, — и никогда в отелях.
Он продолжал ходить по кухне.
— А справки по её кредиткам смотрел? Каплунович мог что-то напутать?
Он проверил с помощью своих друзей из Министерства финансов. Там все верно, — пояснил Дронго, — я лично просмотрел выписки из банковских отчётов. Представляю, чего стоило Каплуновичу добиться этих данных. Российские банки, да и любые другие банки в мире не очень любят, когда кто-то копается в личных счетах их клиентов без ведома самих клиентов. Она получила деньги в Москве, в разных банкоматах, в течение всего дня. Сняла с двух своих кредитных карточек десять тысяч евро наличными. И купила билет. Но карточки остались у неё. Мы договорились с Каплуновичем, что, как только где-то будут задействованы её кредитные карточки, он сразу сообщит нам об этом. У неё есть кредитная карточка французского банка и две кредитки российских банков. Но прошло уже две недели, а карточки пока нигде не использовали. Во всяком случае, пока.
— «Кредит ди Норд», — вспомнил Вейдеманис, — они ещё не ответили?
— Пока нет. Туда, видимо, Каплуновичу труднее дотянуться. Там свои законы. Хотя вполне возможно, что его родственницы уже нет в живых. Такой вариант тоже не исключён.
— Тогда у нас вообще нет шансов, — положил ручку Эдгар, — если не учитывать ещё одного важного фактора. Но только в том случае, если она действительно улетела во Францию.
Дронго взглянул на Вейдеманиса.
— Кажется, мы думаем с тобой вместе об одном и том же, — улыбнулся он, — время её пребывания в Шенгенской зоне?