- Живи, как знаешь, Вольдемар, - тяжело вздохнув, сказал он мне, - я больше не стану на тебя давить. Жаль, конечно, что такой великолепный экземплярчик мужчины, как ты, останется бездетным, но ничего не поделаешь. Слава Богу, что у тебя есть брат, и он вполне нормальный, надеюсь, что хоть он порадует меня продолжением рода.
Я так и жил, превратившись для всех окружающих в унылого трудоголика. Занимал в империи отца все более высокие посты, совершенствовал природный талант бизнесмена, тайно жил своей нетрадиционной личной жизнью. Знал, что практически все девушки и даже многие замужние дамы, работавшие в компании, тайно вздыхают по мне, но это ничуть меня не трогало, и полные восхищения женские взгляды скорей раздражали, чем льстили, остро напоминая мне о моем одиночестве.
Три года назад, накануне дня рождения, когда мне исполнилось двадцать семь, отец вызвал меня на частный аэродром, и ничего не объясняя, велел следовать за ним в наш личный самолет. Куда мы летим, я не спрашивал, прекрасно зная, что он сам скажет мне все, что нужно.
- Вот, Владимир Сергеевич, обрати внимание, - когда мы уже шли на посадку, ошеломил меня отец непривычным обращением, да к тому же по-русски, - это подарок на твой день рождения. Ты посмотри, посмотри в иллюминатор, отсюда открывается отличнейший вид на весь комплекс. Перед тобой совместный концерн с русскими, выстроенный на месте исторической родины нашего прадеда Отто Ланге, и отныне он принадлежит тебе, мой сын. Надеюсь, приложишь все силы, чтобы не развалить производство и не ударить в грязь лицом перед памятью нашего славного предка. Твоя квартира готова, машина тоже, остальное за тобой. Дерзай, сынок, и не позорь Германию своими греховными пристрастиями, будь аккуратен в выборе партнера, скандальные слухи нам совершенно ни к чему! Если возникнут проблемы на производстве, звони, вначале помогу. Регистрация, прописка, все нужные в России документы выправлены, так что тебе не надо беспокоиться о таких мелочах...
Он что-то говорил еще, а я ошеломленно вглядывался с высоты на свою новую родину. Вот так поворотик в жизни мне преподнес мой непредсказуемый смелый родитель! Что ж, будем жить здесь, на родине Отто и отзываться на странное имя Владимир Сергеевич.
***
С русским персоналом общаться оказалось намного проще, чем с немцами, - они были не подвержены педантизму и строгой дисциплине, но работали от того ничуть не хуже. Веселого нрава, жизнерадостные и оптимистичные - я быстро нашел общий язык с мужчинами, хотя не с той точки зрения, с какой бы иной раз хотелось. С женской половиной было сложнее, они ничем не отличались от немок, и так же откровенно пялились на меня в надежде добиться взаимности, и тогда я решительно удалил из своего окружения всех секретарш, заменив их на строгих чопорных соотечественников, которые безукоризненно выполняли свои обязанности и называли меня "герр".
Вскоре я получил на предприятии нелегальное прозвище "неприступная скала" и одновременно целую серию сплетен в интернете, где милые дамы делились между собой самыми разными соображениями по поводу моей ледяной холодности. Меня называли и смазливой высокомерной сволочью, и импотентом, и евнухом, и геем (совсем горячо!), и верным супругом оставшейся дома жены, и безответно влюбленным в принцессу Монако идиотом - моя популярность длилась около полугода, потом постепенно пошла на спад, видимо полностью исчерпав себя в женских глазах.
Найти партнера на ночь оказалось возможным и в Поволжье, но вот любви я по-прежнему избегал, словно черт ладана, помня, что ничего хорошего из этого не получается. Единственный мой любимый человек (не считая Эберта) оставил меня на втором курсе колледжа, изменив с другим, и с тех самых пор я никого не любил по-настоящему, опасаясь серьезных отношений. Ездил на свидания в загородный клуб "Голубая кровь", позже выстроил в черте города свой собственный "Флокс", который хоть и не афишировался никогда в качестве гей-заведения, но тем не менее негласно посещался именно парнями с нетрадиционной ориентацией, вскоре став закрытым для всех, кроме зарегистрированных членов.
Жизнь устаканилась, я обрусел, уже привычно отзываясь на Владимира Сергеевича, нашел себе постоянного секс-партнера, по совместительству телохранителя, мы оба знали, что любви особой друг к другу не питаем, но натура требовала разрядки, а нам вдвоем было совсем неплохо, а кроме того, и удобно, ибо Макс по должности всегда был со мной рядом, и для окружающих мы не представляли собой ничего предосудительного.
Все шло отлично, вплоть до того вечера, когда я впервые увидел на экране ЕГО, с первого взгляда влюбившись в мягкую и утонченную славянскую красоту. Как самый последний идиот, как зеленый парнишка, я втрескался по уши в парня с экрана, местную звезду с необычным именем Марс Каренин, утратив и сон и покой, с маниакальной настойчивостью мечтая о его совершенном красивом теле. Меня заводило в нем все, начиная от безупречно поставленного дикторского голоса, до легкого движения бровей, чуть заметной улыбки в уголках губ, длинных тонких пальцев, перелистывающих в кадре файлы с текстом... Я записывал новости на плазму и потом прокручивал их снова и снова, чувствуя возбуждение от одного лишь обращенного в камеру взгляда этого парня, а потом, словно озабоченный подросток, неизменно занимался известным способом снятия напряжения, делая это так часто, как никогда прежде.
Конечно же, я навел о нем справки и сник окончательно - безнадежный случай. Упертый трудоголик, трезвенник и стопроцентный натурал - соблазнить такого на нетрадиционный секс абсолютно нереально, не стоит и пытаться. Лучше забыть, выбросить из головы, не мечтать и не надеяться, заменить в мыслях кем-нибудь другим, более реальным. Днем мне почти удавалось о нем не думать, я отвлекался в череде бесконечных рабочих проблем и деловых встреч, но приходил вечер, и я снова включал телевизор, сходя с ума от чистого голоса Бога войны, от совершенных черт прекрасного лица и ясной синевы больших глаз, устремленных в камеру, и все разумные мысли таяли в голове, как весенние снежинки, а пылкое воображение тут же рисовало заманчивые картины его обнаженного тела на моей постели, пока возникшее внизу живота напряжение не заставляло опомниться, вернуться назад, на реальную землю, где рядом со мной не было и не могло быть божества по имени Марс Каренин...
На тридцатый день рождения отец неожиданно прислал мне в подарок новую машину, да не какую-нибудь, а безумно дорогую "Bugatti". Чудит старик, куда такую по российским дорогам? А если ремонт понадобится, это же целая история, здесь за него ни одна мастерская не возьмется, придется в Москву переправлять или вообще за границу. Я словно накаркал, потому что не прошло и полугода, как нам в левый бок впечаталась видавшая виды Honda, за рулем которой обнаружилась взлохмаченная несчастная девушка, вдруг оказавшаяся родной сестрой моего недоступного возлюбленного!