— Какое же? — нахмурилась я.
— Да так, пустяки. Последнее дело, которое надо закончить до свадьбы.
— Холостяцкая вечеринка?
— Говорю, пустяки. — Эдвард отвел взгляд. — Я провожу тебя.
Моя машина неслась вдоль океана. Я чувствовала, что никогда еще не была так счастлива. И так испугана.
Я любила Эдварда.
Но что за таинственное дело ждало его сегодня?
Не важно, убеждала я себя. Может, он готовит мне свадебный подарок. Он же обещал, что больше не разобьет мне сердце!
«Последнее дело, которое надо закончить до свадьбы».
Какая глупость!
В четырех кварталах от дома я резко развернулась и погнала машину обратно к Малибу.
Через полчаса я вновь была у дома Эдварда — как раз вовремя, чтобы увидеть, как к нему сворачивает дорогой внедорожник. С водительского сиденья выскользнула женщина.
Виктория. Красивая и злая жена Руперта, в сексуально обтягивающем красном коктейльном платье и туфлях на высоких шпильках.
Медленно проехав мимо дома, я увидела, что Эдвард ждет ее у порога. Виктория быстро прошла внутрь дома, и дверь захлопнулась.
Услышав отчаянный гудок, я едва успела затормозить, чудом избежав столкновения со встречным авто. По всему телу выступил холодный пот. Значит, вот какое дело он намеревался закончить до свадьбы?
Холостяцкая вечеринка для двоих?
Я вспомнила слова Виктории о том, как отчаянно ей когда-то хотелось затащить Эдварда в постель.
В зябком оцепенении я повернула обратно, направляясь в Лос-Анджелес.
Может, у Эдварда и Виктории был какой-то повод для встречи, о котором я не знаю? Но, пытаясь вообразить его, я не могла отделаться от мысли: Эдвард никогда не говорил мне о любви. Он хотел жениться на мне ради ребенка. И ради секса.
Он не обещал хранить мне верность. И все же одну клятву он нарушил: ведь он поклялся никогда больше не разбивать мне сердце.
Почему Виктория приехала к нему одна, поздней ночью, в таком облегающем красном платье? Зачем она вообще прилетела в Калифорнию?
Подъезжая к дому, я увидела припаркованный красный кабриолет Мэдисон, такой же яркий и вызывающий, как платье Виктории Сен-Сир. То самое, в котором она явилась на интимную встречу с мужчиной, за которого я завтра собиралась выйти замуж.
С дрожащими коленями я вошла в дом. В кухне, весело болтая, сидели Говард и Мэдисон. Нет, на это у меня уже не было сил. Я попыталась неслышно проскользнуть мимо, но Мэдисон меня заметила и поднялась мне навстречу с серьезным лицом.
— Диана, — тихо сказала она, — я рада тебя видеть.
Я остановилась, глядя на нее. Загорелое, слегка обветренное лицо и пополневшие щеки. Светлые волосы, выгоревшие на солнце. Ни косметики, ни накладных ресниц. Одетая в простую белую футболку, джинсы и шлепки.
— Ты… изменилась, — медленно проговорила я.
— А ты забеременела, — улыбнулась она. — Папа сказал, что вы с Эдвардом снова вместе.
Слезы навернулись мне на глаза.
— Прости, — выдавила я. — Я устала, я хочу в постель…
Едва я успела добраться до своей комнаты, как слезы хлынули неудержимым потоком. Я без сил упала на постель. Казалось, стены угрожающе надвигаются на меня. Я плакала, пока не уснула.
Меня разбудил телефонный звонок. Я схватила трубку.
— Ну, так что ты решила? — раздался в трубке голос моего агента.
Я медленно села на постели. Все тело ломило. На секунду я улыбнулась, вспомнив, как мы с Эдвардом вечером занимались любовью.
Затем я вспомнила остальное. Викторию.
Меня охватил озноб, я натянула одеяло до подбородка.
— Ну что, Диана? — Голос моего агента звенел радостным возбуждением. — Хочешь стать звездой? Летишь в Румынию?
— Конечно, — безучастно пробормотала я. — Почему нет?
Он так громко рассыпался в поздравлениях, что мне пришлось отодвинуть трубку подальше от уха. Затем он стал перечислять условия контракта, но все это было мне безразлично. Положив наконец трубку и набросив халат, я спустилась в кухню.
— Не спится? — Мэдисон сидела за столом, поглощая кукурузные хлопья. При взгляде на мою руку она широко раскрыла глаза. — Отличное кольцо.
— Да, — без всякого выражения проговорила я. — Хочешь, подарю?
— А что, мне нравится, — засмеялась она. — Так вы помолвлены? Я так рада за…
— Эдвард мне изменяет.
Мэдисон с изумлением посмотрела на меня. Затем на ее лице отразилось сомнение.
— Ты уверена? В декабре он был невероятно влюблен в тебя. Я ведь флиртовала с ним. — Ее щеки вспыхнули. — Но он даже не взглянул на меня.
— Уверена. Я видела у него женщину, жену его двоюродного брата. Она приехала к нему поздно вечером. В сексуальном платье.
— Господи! Да тут может быть миллион причин! Например… — Она потерла лоб. — Гм…
— Я не хочу это обсуждать. — Я достала молоко и подвинула к себе хлопья.
— Ну ладно. — Мэдисон сжала губы. — В любом случае можешь рассчитывать на мою поддержку.
Я изумленно уставилась на нее:
— Что с тобой случилось в твоей Монголии? Ты стала… совсем другой.
— Наверное, я повзрослела, — тихо проговорила она. — Я больше не хочу отбирать чужое. Работу, любовников… От этого не становится лучше. Только хуже. Прости за то, что я с тобой сделала, — закончила она шепотом.
Я смотрела на нее со слезами на глазах.
И вдруг увидела, как она с удивлением смотрит на кого-то, стоящего за моим плечом. Я медленно повернулась.
Эдвард в стильном, идеально сидящем смокинге стоял у двери, широко улыбаясь.
— Похоже, все забыто? — радостно проговорил он. — Ты скоро будешь готова?
Я не могла поверить своим ушам.
Да как он смеет, после той встречи с Викторией?..
У него что, нет сердца?
Я с трудом стянула с отекшего пальца кольцо и холодно протянула ему:
— Я передумала. Я не могу выйти за тебя.
Он вздрогнул, словно от боли. Издав горлом какой-то всхлипывающий звук, он сделал шаг вперед и спросил — нет, потребовал:
— Почему?
Он смотрел на меня так, будто это я предала его. Разбила ему сердце. Я, воинственно задрав подбородок и сжав кулаки, посмотрела на него:
— Я думала, что смогу выйти за тебя замуж без любви, — прошептала я, качая головой. — Но я не могу. Мне нужно, чтобы все было по-настоящему.
Рука, которой я все еще протягивала ему кольцо, дрожала. Эдвард смотрел на бриллиант как на чашу с ядом. Казалось, его тоже бьет дрожь.
— А приходить?.. — безо всякого выражения спросил он.
— Конечно, ты… — В горле у меня стоял тугой комок. — Я хочу только, чтобы ты был свободен.
— Свободен… — Он поднял на меня безучастные глаза.
Я кивнула, не в силах сказать ни слова.
— Я надеялся, что смогу сделать тебя счастливой. — Его слабый голос был похож на шепот умирающего. Он безуспешно попытался улыбнуться. Глаза его подозрительно блестели. — Но я не могу заставить тебя выйти за меня. Ты достойна любви. Достойна всего на свете.
Мое сердце сжалось. Я тонула в его глазах, читая в них страдание его измученной души. Быть может, я ошибалась? И тому, что я видела прошлой ночью, есть иное объяснение?
— Что ты делал прошлой ночью?! — крикнула я.
— Не важно. — Он мрачно покачал головой.
— Скажи мне! — взмолилась я. Я знала, что веду себя глупо, но не могла остановиться. Если бы был хоть один, самый маленький шанс, что я ошиблась! — Что ты делал вчера после того, как я уехала?
— Тебе лучше не знать, — тихо сказал Эдвард и, протянув руку, положил ладонь мне на щеку. — Я обеспечу тебя и ребенка всем, что только может вам понадобиться. — Наклонившись, он нежно поцеловал меня. — Береги ее. И будь счастлива.
Он быстро вышел.
Я смотрела ему вслед, в пустой дверной проем, с опустошенным лицом.
Огромная кухня вдруг начала расплываться, и я поняла, что слезы потоком текут у меня из глаз. Я думала лишь об одном: какая же я все-таки дура! Я позволила Эдварду Сен-Сиру во второй раз разбить мне сердце…