А Бранд между тем густо покраснел и бросил на неё беспомощно-оправдывающийся взгляд. Так в детстве смотрел на отца старший брат, когда тот подозревал его в какой-то каверзе.
— Мне… нам ничего не надо, — заверил Бранд, — Возвращайтесь к своему господину и передайте, что мы дождемся нужного нам человека без вашей компании.
— Благородный рыцарь, пожалуйста, не прогоняйте нас, — взмолилась смуглая, — Если мы скажем такое, господин решит, что мы плохо работаем, и изобьет нас.
Блондинка толкнула её плечом, давая понять, что та сказала лишнее.
А между тем, Линетта вдруг поняла, что именно ей показалось необычным в этих девушках.
Акцент.
— Подождите, — подала голос она, — Присядьте.
Глаза девушек округлились: они явно не ожидали, что один из предполагаемых клиентов окажется женщиной.
Однако они подчинились.
— Вы ведь из Данаана, — это был не вопрос, это было утверждение, — Что вы делаете здесь?
Девушки переглянулись. На какое-то время они замялись, а потом блондинка заговорила первой:
— Мы бежали от войны. Говорили, что Аскания побеждает, поэтому здесь безопаснее. Но когда мы приехали…
Она замолчала. И слово вместо нее взяла смуглая:
— Я жила в Исцене. Нас с сестрой увезли в плен во время захвата города. Здесь, в столице, нас продали в этот трактир.
— Но ведь это рабство! — от негодования Линетта повысила голос, и несколько взглядов устремилось к их столику.
Пришлось дождаться, когда Бранд закончит обмен угрожающими взглядами с любителями лезть в чужие дела, прежде чем продолжить уже тише:
— Разве вера эормингов не считает рабство пережитком Правления Зверя?
— Мы не рабыни… госпожа, — ответила смуглая, — Мы лишь пленницы войны.
— Но ведь война закончилась!
— Миледи, прошу вас, — подал голос Бранд.
И принцесса немедленно напустилась на него:
— А ты тоже хорош! Ты знал, что тут такое происходит? Ты вообще понимаешь, ЧТО тут происходит? Почему никто из вас с этим не борется?!
— Госпожа, — несмело сказала смуглая, — Мы лишь пленницы, привезенные из походов славными воинами-эормингами. Мы не имеем права…
— Имеете! — прервала её Линетта, — Того, что здесь происходит, не должно быть! Много вас тут таких, «пленниц»?
Смуглая замялась. А вот блондинка ответила как-то диссонирующе-спокойно:
— Сейчас нас двенадцать. Еще четверо умерли в последние дни.
И от того, как она это сказала, Линетта на секунду потеряла дар речи.
От того, что о четырех умерших девушках она сказала как о чем-то само собой разумеющемся.
— Ваше Высочество, пожалуйста, — постарался урезонить её Бранд, — Помните о том, зачем мы пришли сюда.
— Высочество? — здесь уже ахнули обе девушки.
Вскочив со своих мест, они обе склонились в поклоне:
— Простите нас. Мы не узнали нас. Мы…
— Сядьте! — приказала им принцесса.
После чего перевела испепеляющий взгляд на рыцаря:
— Зачем бы я ни пришла сюда, риир Бранд, это МОЙ народ. Я несу ответственность за этих людей. Как дочь короля. Как жена кесера. Как та, кто приехала сюда, чтобы ПОДОБНОГО не было. Поэтому я должна помочь им. И если вы не желаете в свою очередь помочь мне, то лучше уходите сейчас же.
Бранд тяжело вздохнул:
— Вы допускаете большую ошибку, миледи.
Но в его голосе звучало смирение с неизбежным.
— Пусть так, — пожала плечами Линетта, — Но для меня лучше совершить ошибку, чем трусливо делать вид, что меня это не касается. Так вы поможете мне, риир Бранд?
— Помогу, — снова вздохнул он, — Только я хеленд.
— Ах, благородные хеленды, — расплылся в медовой улыбке толстый трактирщик, — Я вижу, вам пришлись по нраву девушки, которых я приютил. Вам ведь нужны комнаты на эту ночь?
— Благодарю, любезный, нам хватит одной, — заверил Бранд, — Мы с братом… Никогда не стеснялись друг друга.
— Вот как? — толстяк слегка растерялся, но едва несколько медных монеток перекочевали в его карман, он заулыбался пуще прежнего:
— Я уверяю вас, что в моем заведении вы можете отринуть любое стеснение и дать волю даже тем страстям, что оставались запретными и потаенными. Вы знаете, как говорят: все, что происходит в «Пляшущей Форели», остается в «Пляшущей Форели».
— Вы успокоили меня, любезный, — заявил Бранд.
Оглянувшись на Линетту, он добавил:
— Тогда быть может, вы поможете нам разрешить один давний спор?