Не обращая внимания на возражения дворецкого, принцесса решительно отворила дверь. Перед ней предстало просторное шестиугольное помещение, оформленное в темно-красных тонах и освещенное неверным светом свечей. Четыре стола, уставленных непонятными устройствами.
И два человека.
Ингвар, одетый в синюю рубашку и темные штаны для верховой езды, стоял, преклонив колено перед распластавшейся в кресле девушкой. Молоденькая, младше самой Линетты, рыжеволосая простолюдинка с перепуганным лицом. Её вульгарного вида зеленое платье было небрежно наброшено на спинку стула, и сейчас на ней была лишь нижняя сорочка. Это, в сочетании с недвусмысленно раздвинутыми ногами, не оставляло сомнений в том, что именно прервало появление принцессы.
Ингвар оглянулся на вошедшую. Гнева на его лице не отразилось, лишь досада. Неторопливо выпрямившись, он как-то задумчиво проговорил:
— Я так понимаю, от слов «это не то, что ты подумала» будет только хуже.
От его спокойного тона ярость, охватившая Линетту, стала еще сильнее.
— Это как понимать?! — прошипела она, стремительным шагом подходя к мужу.
Одернув сорочку, рыжеволосая скатилась с кресла и сноровисто укрылась за ним, из укрытия наблюдая за разговором господ. У неё были все основания опасаться: многие из благородных дам, не имея возможности призвать к ответу мужа-изменщика, в стократном объеме отыгрались бы на простолюдинке.
Линетта была не из таких.
— У тебя что, совсем нет стыда?! — осведомилась она.
— Вообще, нет, — ответил Ингвар, — Но повторюсь…
Договорить ему не удалось. Принцесса залепила ему звонкую пощечину, — с силой, с размаху, чуть не вывихнув запястье.
— Ты можешь презирать меня, как трофей из проигравшей нации, — сурово глядя ему в глаза, говорила Линетта, — Но я все еще принцесса королевского дома Данаана. И я все еще твоя жена!
Светящиеся глаза колдуна распахнулись в изумлении.
— Презирать? — переспросил он, — Я?..
Кажется, он даже забыл на секунды, что еще хотел сказать, и потому фатально упустил инициативу в разговоре.
— А что, это, по-твоему, уважение?! — Линетта мотнула головой в сторону притаившейся проститутки, — Уж если твоей натуре так противно хранить мне верность, ты мог хотя бы делать это не в НАШЕМ доме!
Что-то было в её словах такое, от чего в глазах мужа отразилось адово пламя. В мгновение ока перед глазами принцессы промелькнул взгляд демона, пытавшегося убить её.
И сердце сковало холодом ожидание неизбежной смерти.
— Ты НИЧЕГО не знаешь о моей натуре, — жестко сказал Ингвар.
С запозданием Линетта сообразила, что неосознанно пятится назад. Так же инстинктивно, как отдергивается рука, обожженная открытым огнем, старалась она оказаться подальше от бурлившего в нем варева из обиды, ярости и Тьмы.
— Ударишь меня? — спросила она, постаравшись, чтобы хотя бы голос звучал более-менее спокойно или хотя бы не слишком дрожал.
Не выдавая охватывавший её суеверный страх, восходивший, казалось, к Правлению Зверя.
— Спасибо за предложение, — криво усмехнулся Ингвар, — Но пожалуй, воздержусь.
Воцарилось молчание. В полной тишине принцесса, казалось, слышала, как перепуганно бьется её собственное сердце. И гнала от себя мысль, что-то же самое слышит и её муж.
Слышит — и внутренне ухмыляется.
— Так что, ты готова выслушать? — первым нарушил молчание мужчина.
— Тебе не требуется оправдываться передо мной, — откликнулась девушка, — Я забылась, прости. Я помню, что я отдана тебе ради мира между странами. И я буду тебе покорной женой, как велят традиции Аскании.
Вспомнив все, что говорили о колдовской силе этих демонских глаз, она торопливо отвернулась.
— Тебе не нужно околдовывать меня. Этого не требуется. Оставь мою волю мне.
— Я и не собирался, — ответствовал Ингвар, — Более того, на самом деле я ничего такого и не могу. Моя способность к привороту — это ложный слух, но он очень удобен для дам. Ведь пасть безвольной жертвой колдовских чар — совсем не то же самое, что самой пренебречь супружьей верностью или родительским наставлением. Забавно, правда?.. Ты можешь ненавидеть злодея, но когда он есть, твоя жизнь становится гораздо проще и удобнее.
Каким-то краешком сознания Линетта различила горечь в его интонации. Но в тот момент она была слишком зла и напугана, чтобы думать об этом.
— Мне неинтересны подробности твоих любовных побед, — отрезала она, — Такими вещами, возможно, уместно похваляться в мужской компании, но точно не перед супругой.
— Да не собирался я ничем похваляться, — поморщился Ингвар и махнул рукой: