В следующие пару дней я сбиваюсь с ног, бегая по собеседованиям и оформляя медкнижку, и наконец удача поворачивается ко мне лицом: меня берут в кондитерскую.
Пусть оклад не сильно велик, но на все необходимое точно хватит. Поднаберусь опыта, можно будет подумать и о более высокооплачиваемом месте.
Вечером, когда забираю дочь из садика, она ведет носом, едва переступая порог.
— Вкусно пахнет, — заявляет.
— А то, — поднимаю палец я и подмигиваю, — твои любимые рогалики с малиновым вареньем уже тебя заждались. Но только после супа.
И мы устраиваем маленький пир в честь моей новой работы.
Ариша рассказывает, какую крутую поделку слепила сегодня из пластилина, а я чувствую, как беспокойство забирается под кожу. Глажу взглядом дочь, вытираю большим пальцем темное пятнышко варенья с ее щеки.
Может, перевести Арину в другой садик? Что, если Давиду придет в голову заявиться и забрать ее раньше меня?
С другой стороны, если он решит действовать через дочь, мои жалкие трепыхания его не остановят. Выяснить, в какой именно садик я ее устроила, — плевое дело для него.
Ну зачем ему ее забирать? В конце концов, что он будет делать с дочкой? Если думает, что она не доставит ему хлопот, то ошибается. Ариша очень активный и любознательный ребенок. С характером. С его занятостью единственный вариант — сгрузить дочь на нянь.
К тому же ею всегда занималась я. Как зовут ее друзей в садике, какой у нее размер обуви и одежды, любимая игрушка, какие у нее привычки и так далее — ничего этого он толком не знает. Да Давид через пару дней взвоет, тут и к гадалке не ходи. Тем более он постоянно на работе и проводит там куда больше времени, чем буду проводить я.
А может, я зря переживаю? Вон, муж уже второй день вообще никак себя не проявляет. Один раз позвонил, чтобы вечером пообщаться с Ариной. Наверное, молча следит через приложение, и на этом все.
Однако поговорить с ним и окончательно прояснить ситуацию все равно придется. Как минимум когда выйдет данный им срок.
Стоит только подумать об этом, как внутренности сводит в тугой узел. Беседа предстоит точно не из легких. Когда Давид поймет, что я не передумаю, как пить дать взбесится. Главное, стоять на своем и не отступать.
Наконец Арина тянет губы в довольной улыбке:
— Спасибо, мамочка, я наелась.
Мы идем в зал, где я достаю альбом и карандаши, а через час с небольшим укладываю ее спать и сама пристраиваюсь рядом.
Все-таки завтра первый рабочий день, надо выспаться.
Следующим утром меня будит скользящий по лицу солнечный лучик. Мысленно прошу: пусть и день будет таким же солнечным!
Когда я подхожу к новой работе, раздается звонок. Давид.
Отвечать или нет? Лучше ответить сейчас, пока не зашла внутрь. Если уж позвонил, точно что-то хочет и так просто не отстанет. К тому же до начала рабочего дня еще целых пятнадцать минут.
Я, тяжело вздыхая, снимаю трубку.
— Да.
— Привет, Аня. Как ты? Как Арина?
— К чему вопрос? — начинаю я и прикусываю губу.
Черт. Вчера забыла выгулять телефон, взяла его с собой только вечером, когда пошла в садик за Аришей.
Может, муж забеспокоился, что я торчу дома и никуда не выхожу?
— Ну, вообще-то, я переживаю за вас, — басит он.
— Все хорошо.
— Ты где?
— Дома, — шустро отвечаю я. Телефон-то там. Значит, и я там.
Прижимая трубку к уху, веду взглядом по улице и вижу, как из соседнего с кондитерской подъезда выходит… мой новый знакомый, Тимур. Тот самый, что помог старушке. Живет тут, что ли? Вот так совпадение.
Он садится в свой мерс, и через несколько секунд машина, тихо шурша покрышками, выезжает со двора.
Пока я слежу взглядом за Тимуром, в трубке воцаряется молчание, а затем муж интересуется с нотками подозрения в голосе:
— Что за странные звуки? — И повышает тон: — Аня, ты точно дома?