— Подождите, — сказал Ланг, — все ваши аргументы казались мне весьма серьёзными и действительно вызывали во мне сомнения по поводу крушения нашего корабля, но что касается этого Рахиба. Эдвард, это смешно. Он ведь писал сущую галиматью.
— Он пытался выйти на вас? — спросил Мунк. — Правда, что он хотел передать вам какие-то документы?
— Вроде была связь с Рухницким, — ответил Роберт, — он приезжал в наше посольство.
— А вы?
— Мы не могли серьезно отнестись к нему, потому что не хотели дискредитировать себя, — сказал Ланг.
— Вот именно, — добавил Роберт.
— Сумасшедший в посольстве. Какие-то бумаги. Это смешно, Эдвард.
— И зря. Канцелярия посчитала его мнение очень интересным. Такая вот синева в атмосфере возможна от электромагнитного оружия. Так считает этот доктор.
— Наш посол говорил с ним, — сказал Ланг, — доктора привели в комнату для гостей, они и проболтали там час. По словам Рухницкого, доктор показался чересчур фанатичным, было похоже, что он преувеличивает, говорит о каком-то масштабном заговоре. Послу показалось, что доктор спятил. Я тоже решил, что доктор не в своём уме. Приходить в посольство и говорить о каком-то секретном оружии.
— И кроме того, — вновь вмешался Роберт, — его потом действительно забрали в психиатрическую больницу.
— А вы не считаете, — сказал Мунк, — что его забрали именно потому, что он пришёл в наше посольство?
Министр с помощником замолчали.
— Мы бы забыли про этого доктора, — сказал Мунк, — если бы не наши ученные физики, которые сейчас разрабатывают точно такое же оружие. Это государственная тайна. Но суть оружия очевидна. В наше пространство вторгается чужой корабль и тут же перестаёт работать. Здорово ведь? Оборонка и потребовала от нас скрупулёзного расследования. Для этого нам и передали дело.
Ланг выпил оставшийся в стакане ром, бросил на Мунка светлый, горящий взгляд и вдруг закричал:
— К черту, — сказал он, — эту хитрую операцию. Давайте отправим на Квавар нашу эскадру во главе с крейсером «Нахимов». Кучка старых инопланетных маразматиков устраивает за нашими спинами всякие экивоки, а мы должны молчать, бомбить их надо, и дело с концом.
Мунк засмеялся. Он глядел на министра и не сдерживался. Да, Ланг был настоящим дипломатом, первоклассным. Во-первых, он великолепно играл, как настоящий актёр. А во-вторых, он так легко менял точку зрения, что создавалось впечатление, будто собственных мыслей у него нет и быть не может, а им кто-то управляет, шлёт сигналы напрямую, через чип в голове. Мунк от удивления затряс головой, а потом энергично добавил:
— Наша миссия — обойтись без международного скандала. Надеюсь, вам все понятно, и мы сработаемся.
Мунк встал. Министр поднялся за ним.
— Я сейчас же закажу копии всех статей этого чокнутого профессора, — сказал Ланг. — Здесь много непонятного. Но, может быть, я не прав, и это моя ошибка. И вообще, почему я ничего не знал об этом оружии? Я министр, черт возьми, я всегда должен знать, когда мы стоим на грани войны.
— Да, изучите работы, — неторопливо сказал Мунк, — не теряйте со мной связи. Первым делом я встречусь с этим чокнутым профессором.
— Надеюсь, этот разговор расставит все на свои места, и профессор действительно окажется чокнутым.
— ... а вся моя поездка окажешься сплошным курортом.
Мунк протянул руку сначала Роберту, потом министру.
— Если будут какие-то изменения, сразу сообщайте, — сказал Ланг.
Мунк в упор взглянул на него. Он почувствовал снисхождение. Может впервые министр межпланетных дел оказался на вторых ролях в деле, которое касался его ведомства. Он знал так мало и так наделся на агента из канцелярии, стоящего явно на ступень ниже. Разве это не унижение для истинного гордеца? Наверное, император больше не рассчитывает на Самуэля Ланга — старого волка.
В глубине души Ланг понимал, что эта, так называемая, «катастрофа на Кваваре» и этот необузданный интерес канцелярии — проверка всего министерства. Да, Роберт был прав. Проницательная крыса. Мы должны сделать все, чтобы Мунк справился.
Мунк уловил настроение высокого начальства, стоя в дверях, он произнёс:
— Это будет интересное путешествие.
Глава 4
Корабль медленно входил в атмосферу Квавара. Эдвард проснулся, стакан лимонной воды звенел слишком громко. Мунк снял с глаз маску и взглянул в иллюминатор. С поверхности планеты острыми пиками вырастали скалы, похожие на иглы гигантского ежа.
Еще один рывок корабля, и он плавно развернулся в сторону порта. За колючими горами вдруг стал показываться зелёный ковёр —национальный парк. Спустя три минуты из круглого иллюминатора только и виднелись они — джунгли планеты Квавар.