— Давайте завтра поужинаем вместе.
Мунк ещё раз попрощался и тихо закрыл дверь.
— Надеюсь, — процедил Рухницкий, — меня уволят.
——
Принимающий Мунка директор национального парка оказался толстым мужчиной с тонкими усиками и глазами испуганного подростка. Он волновался и не мог скрыть своих чувств. Постоянно теребил что-нибудь в руках: ручку, спички, стакан воды. На протяжении всего разговора он то пытался что-то найти, шаря в ящиках стола, или прохаживался по комнате.
— ИСПА... ИСПА...— произнёс он задумчиво. — Я слышал это название. Да, конечно, я слышал это — ИСПА. Ведь это они занимаются редкими животными. Странная деятельность. Хорошо бы этой организации, которую спонсирует ваша система, немного поубавить... как это правильно? Пыл. Что за система? Вы разными способами пытаетесь влезть в чужие дела, пытаетесь наладить работу всего, вплоть до общественного транспорта, забывая, что это не ваша планета и не ваш народ. А ваша высокомерность? Считаете себе самой развитой цивилизацией в галактике! Это неправильная позиция. Вот, что я думаю. Да, у вас хорошие и красивые планеты. Я был на Андромеде на симпозиуме. Но наша планета тоже красива. По-своему. Без этого вашего прогресса. Так что сразу скажу: помогать я вам не собираюсь. Вы наверняка, думаете сейчас, что умнее меня и талантливее, а я так: местный... как это правильно... дикарь.
Мунк улыбнулся. Похоже он нашёл на Кваваре очередного врага.
— Я прилетел, — начал он, — чтобы разобраться в проблеме обезьян Легбон. И мне очень странно слышать, что вы отказываетесь помочь мне в этом, ведь они достояние вашей планеты и вашего народа. А такое ощущение, будто вам они совершенно не интересны. Раз вы говорите, что ваша планета не хуже нашей, тогда отнеситесь серьезно к жизни этих мартышек. В этом и заключается цивилизованность: уметь думать не только о себе.
— Такая уж у вас сущность — врать, — сказал директор парка. — Дайте подумать, ах, наверняка вы и сами не думаете об этих обезьянах и прикрываетесь ими, чтобы заниматься тут шпионажем и прочими вашими гадкими делами. Подумайте о репутации землян — это вы придумали службу шпионажа. Самая развитая сеть во Вселенной. Кто додумался до этой хитрости? Ваши предки с голубой планеты! Умные были существа.
— Благодарю вас, — сказал Мунк. — Не сердитесь на меня. Я всего лишь хочу получить хоть какую-то информацию. Если вы не собираетесь пускать меня парк, тогда дайте официальную статистику по обезьянам. Сколько особей. Скольких потеряли в прошлом году, сколько родилось. Это самая обыкновенная просьба.
— Об обезьянах Легбон и рассказывать нечего, — рассмеялся директор, — я начинал работать в этом парке старшим научным сотрудником, много я их перевидывал. И до сих пор не могу понять, почему ими все восхищаются? Скука же. А что касается статистики, пожалуйста. Я закажу ее.
Он позвонил. За спиной Мунка открылась дверь.
— Составьте, пожалуйста, статистику по Легбонам, — сказал директор парка секретарше, а когда та ушла, вновь обратился к Мунку. — Вам придётся подождать две недели. Именно столько времени нам надо, чтобы подготовить все документы.
— Я напоследок спрошу, вот вы говорите, что рассказывать о Легбон нечего, а как же их наросты? Это ведь просто чудо. Ни на одной планете мира таких животных нет. В частности, на Земле, где как только не увлекались созданием новых видов. В двух словах, для исследователей это не просто обезьяны. Начиная с сотворения мира, люди и другие разумные существа искали и убивали диких животных. И убили большинство из них. А теперь сожалеют и мечтают восстановить справедливость в своих лабораториях. И тут находятся обезьяны Легбон. Уникальный вид, созданный природой, естественными процессами эволюции, а не где-то там в пробирке. Еще и с шестью лапами. Одного этого было достаточно для прорыва. Но нет, в их слизи содержатся бактерии с ферментами, расщепляющими пластик. Все это вызвало экологическую лихорадку. Защитники природы на Земле, не задумываясь о последствиях, разрекламировали бактерии и самих Легбонов. Пришлось создать заповедник, чтобы животных не выкрали.
— Эта лихорадка а прошлом, — вздохнул директор.
— Лихорадка — да. Но обезьяны нет. Квавар — единственная планета, где они живут в естественных условиях. Поэтому здесь содержание нужных бактерий в слизи самое большое. Разработки подобного вещества велись по всему миру, и, да, сейчас уже есть химические аналоги. Ваше правительство не могло удержать рынок разлагающих ферментов, вы должны были беречь обезьян, сделать из них бренд, влюбить в них всю Вселенную. Тем более, пользы от Легбонов гораздо больше, чем от искусственных аналогов. Но Квавар просто национализировал производство и принялся скрывать животных. Сейчас переработка пластика будто бы никому и не нужна, что временно, я уверен, а об обезьянах никто не помнит, Ваш парк стал настоящей крепостью. По вселенной ходят разные слухи…